Мать всех болезней

С детства интересы Петра Федичева разрывались между физикой и биологией. Но он, выбирая между двумя науками, выбрал более «точную» и пошел учиться на Физтех. Позже закончил аспирантуру в Амстердамском университете, а постдокторантуру — в Инсбрукском университете. В 2005 году Федичев познакомился с людьми, которые занимались биофизикой, — использовали принципы физического моделирования в поиске новых лекарств. Он тогда предположил, что биотех может стать логичным приложением физических наук.

Знакомство с биофизиками привело к тому, что вместе с ними Федичев основал компанию Quantum Pharmaceuticals для разработки лекарств через молекулярное моделирование. Работали по модели fee-for-service. Академические организации, фармкомпании и специалисты по конкретным болезням предлагали мишень, которую предположительно необходимо подавить, чтобы вылечить болезнь. Ученые из Quantum с помощью компьютера подбирали молекулу против этой мишени.

Главным достижением Quantum стал нейропротектор, который может помочь в лечении болезни Баттена, против инсульта и деменции. В 2015 году на этот и другие свои проекты компания привлекла около $10 млн. «Есть шанс, что через три года будет хороший результат», — говорит о нейропротекторе Федичев.

По мере работы в Quantum Федичев и его коллеги поняли, что проблема современного биотеха не в разработке лекарств: если мишень известна, то успех достигается быстро. Дело в том, что в сложных болезнях типа диабета и Альцгеймера непонятно, что лечить, а животные модели неадекватны для человека. Решить проблему может машинное обучение, которое и будет искать мишени против этих хронических заболеваний. Так как они напрямую связаны с возрастом, фокус сместился на самое сложное — старение, «мать всех болезней», как говорит Федичев.

Надежды на то, что старение можно «вылечить», дала опубликованная в 2005 году статья о голых землекопах, которые живут в разы дольше других грызунов и практически не стареют. По словам Федичева, в научном сообществе работа произвела революцию, развенчав антропный стереотип, что старение присуще всем млекопитающим. Погрузившись в эту проблему, Федичев и его коллеги в Quantum решили, что с помощью компьютерных технологий можно исследовать сигналы от биологических систем человека, которые связаны со старением, и небольшими воздействиями — через лекарства — замедлять этот процесс. С этой целью и был основан Gerо, который стал логичным продолжением Quantum.

Биологи не поймут

Одним из главных вдохновителей новой компании выступил Сергей Филонов, ее сооснователь — наряду с Петром Федичевым и Максимом Холиным, который в Quantum отвечал за партнерства и развитие бизнеса. Филонов успешно занимался вертолетным бизнесом, построив крупнейший на 2014 год частный вертодром в Европе, а потом захотел расширить спектр своей деятельности.

Долголетием предприниматель увлекся случайно. На одной из московских конференций по биологии старения он познакомился с людьми из «тусовки трансгуманистов». Один из новых знакомых рассказал ему про Федичева и Quantum. Пообщавшись с ним, Филонов поверил, что новые технологии способны решить проблему старения. Вместе они сформулировали миссию — в течение 10 лет создать терапевтическое решение для старения — и договорились с акционерами Quantum об условиях вхождении Филонова в бизнес.

Половина тех $10 млн, которые привлекались на проекты Quantum, достались Gero. Инвесторами выступили акционеры Quantum и Филонов. Последний вложил примерно $2,5 млн. Инвестиции пошли на эксперименты, финансирование работы компании, участие в международных конференциях и докладах.

— Пообщавшись с Петром, я решил, что проблема старения носит уже чисто инженерный характер, — чтобы с ней справиться, нужны технологии. И просто поставил на то, что сейчас миром правят инженеры и с помощью современных разработок они могут решить практически любую задачу, — объясняет свое решение Филонов.

Неидейных людей в Gero нет: проект сильно рискованный. Среди всех Федичев все же выделяет Филонова: «Сергея интересует в первую очередь победа над старением, а не коммерческий потенциал этого».

Отчасти поэтому первые пять лет Gero занимался исключительно наукой, даже не пытаясь ничего продавать. Чтобы нарастить себе научную репутацию и ускорить разработку собственных препаратов, стартап участвовал в коллаборациях с разными учеными. Их результатом стали более 10 научных публикаций по теме старения.

— Мировое комьюнити биологов искренне не понимало, о чем работы Петра, потому что в них было много математики. С помощью этих коллабораций нам удалось вписать его в индустрию долголетия, — объясняет Филонов.

Всевидящий Apple

Первой идеей Gero была разработка браслета, который собирал бы сложные локомоторные данные, анализируя движения человека, и тем самым считывал бы сигналы возрастзависимых заболеваний. Этим еще в 2013 году занимались Вера Козырь и Игорь Михненко, разработчики YotaPhone и сооснователи первой «версии» Gero. На это Филонов выделил $300 тыс. Но спустя время стало понятно, что проще создать API и использовать данные сторонних трекеров.

— Мы сделали рекламу, нацеленную на пользователей FitBit, и они поделились с нами своими треками. Стало понятно, что все-таки ценность нашего проекта не в устройстве, а в данных, — объясняет Федичев.

После этого Gero перезапустился и сфокусировался на данных, анализ которых позволит найти лекарство. Потребности в компетенциях Козырь и Михненко уже не было, и они вышли из компании на дружественной ноте.

Данных о человеке, говорит Федичев, оказалось крайне мало. Gero собирал их всевозможными способами. Первым партнером в этой части стал UK Biobank. Допуск к его данным занял больше года: нужно было описать научные гипотезы и пройти этический комитет. Идея Gero показалась биобанку интересной, а научная репутация команды внушала доверие, и в июне 2015 стартап получил доступ к анонимным медицинским данным 500 тыс. британцев.

К UK Biobank добавились купленные у «Инвитро» результаты анализов россиян, которые сдавали кровь больше 10 раз на протяжении 20 лет. Условия этой покупки основатели Gero не разглашают.

Наконец, самым доступным источником данных о старении человека оказались носимые устройства.

Информацию с устройств Gero получает с 2018 года. Сначала это было мобильное приложение Gero Healthspan. Оно показывало биологический возраст человека на основе истории его активности. В 2021 году появилось API — GeroSense. Новая разработка была валидирована статьей в журнале Aging. Коммерческого интереса в обычных пользователях у GeroSense нет: разработка лишь создает дополнительный биобанк для исследований.

— GeroSense — своего рода операционная система для велнеса, которая помогает найти и персонализировать интервенции. Мы работаем над тем, чтобы наша разработка полностью изменила этот рынок, дав доступный инструмент измерения эффективности и персонализации, — поясняет Холин.

Сейчас у GeroSense 70 тыс. пользователей, 3 тыс. из них постоянные, участвуют в исследованиях Gero. Одно из них проводится совместно с другим приложением, которое основатели не называют. Исследование учит людей интервальному голоданию и оценивает его персональную эффективность. О выводах они пока говорить не готовы.

Дешевые биомаркеры

Модель GeroSense интересна компаниям и с других рынков. У стартапа есть, например, контракты с «одним из крупнейших банков и частным пенсионным фондом».

Первый крупный клиент появился в прошлом году. Это была английская компания, хорошо интегрированная в комьюнити долголетия (других деталей о клиенте основатели Gero не раскрывают). Команда Gero продемонстрировала свои научные достижения и работу приложения и сказала: «Мы лучшие. Если знаете кого-то лучше, расскажите нам». По словам Холина, таковых не нашлось, и Gero заключил первый контракт, деньги с которого пошли на создание API.

Другая группа интересантов — перестраховщики (те, кто страхует страховые компании). С помощью биомаркеров они могут позиционировать себя как организации, которым небезразлично здоровье своих клиентов. Более того, индустрия заточена под риск смерти и биомаркер старения станет частью будущих решений, говорит Федичев. Сами страховые компании обычно не делают своих продуктов, так как они маленькие и в случае неудачи могут разориться. Перестраховщики же работают с большим пулом клиентов, и правильная оценка риска может увеличить маржу компаний.

Gero уже заключил контракты с двумя крупным перестраховщиками из топ-5 по миру, сделав с ними два пилота. Названия компаний Федичев не озвучивает. Если перестраховщики валидируют модель риска Gero, то стартап сможет продавать этот продукт всем другим страховым компаниям.

— Рынок страхования жизни оценивается более чем в $1 трлн. Если мы сможем улучшить показатель оценки риска даже на процент, в оборотах компаний это будут чудовищные деньги, — подчеркивает Федичев.

Среди партнеров Gero есть PepsiCo. Интерес корпорации Федичев объясняет общим трендом в пищевой индустрии на персонализацию продуктов питания и их «оздоровление». Так, R&D-отдел PepsiCo экспериментирует с новыми продуктами, пытаясь сделать их более здоровыми, и в своих испытаниях использует различные биомаркеры, чтобы понять, как та или иная еда влияет на здоровье человека. Биомаркеры Gero привлекательны своей дешевизной, так как работают на данных с обычных смартфонов.

Скоро GeroSense будет выделен в отдельную компанию. Сейчас выручка по заключенным контрактам составляет $700 тыс. К концу года она превысит $1 млн, говорит Федичев. Прибыли у компании пока нет.

Еще зеленая фарма

Последние пять лет Gero также разрабатывают платформу для создания новых лекарств GERO.AI. С помощью ИИ и машинного обучения она анализирует миллионы биологических семплов и позволяет таким образом находить мишени для болезней.

В 2018 году платформа помогла найти кандидата в лекарственные препараты против старения. Изучив около 300 образцов плазмы умерших женщин, команда Gero нашла белок, который влияет на биологический возраст, и предположила, что уменьшение его концентрации может замедлить старение. Гипотезу проверили в лаборатории по изучению старения человека в Национальном университете Сингапура. В ходе экспериментов удалось омолодить старых мышей, продлив их жизнь на 1,5 месяца. Особенность этого исследования в том, что мишень была найдена через человеческие данные и апробирована на мышах. Обычно гипотезы и эксперименты начинаются с мышей, а только потом проверяются на человеке.

Омоложение мышей обошлось Gero в $1 млн. На эти деньги стартап купил биобанк с образцами крови женщин, антитела, блокирующие мишень, и старых мышей для опытов и заплатил университету Сингапура за проведение экспериментов.

С новым результатом, летом 2020 года, стартап привлек еще $2,2 млн. Лид-инвестором раунда стал международный венчурный фонд Bulba Ventures Юрия Мельничека, который вошел в совет директоров Gero. В прошлом основанные им компании были проданы Google и Mail.ru. Среди других инвесторов раунда были серийные предприниматели в сфере фармацевтики и искусственного интеллекта.

Мельничек — выходец из IT-индустрии. К инвестированию в Gero его подтолкнула вера в машинное обучение, которое продолжает менять разные сферы бизнеса. Потенциал технологии он увидел и в биотехе. Тем более подход Gero оказался применим не только к старению, но и к другим болезням, что коммерчески привлекательно. Решение Мельничека также подкрепили мнения людей из комьюнити долголетия: «Гарантий успеха нет, но компания — один из лидеров индустрии. Делают разумные вещи, точно не мошенники», — вспоминает инвестор.

— Юрий и его друзья не только принесли деньги, но и значительно усилили наши возможности в ИИ, — говорит Федичев. — К тому же это люди с большим бизнес-опытом: после их прихода мы стали зарабатывать.

Когда UK Biobank опубликовал 200 тыс. экзомов британцев в конце прошлого года, Gero стал предлагать фармацевтическим компаниям «усилительные возможности» своей платформы GERO.AI для обработки новых данных (в начале пандемии она, например, нашла 9 потенциальных лекарств против коронавируса).

Для фармы данные UK Biobank — новый биологический сигнал, в котором можно найти «новые блокбастеры», говорит Холин. Вопрос лишь в том, кто первый их найдет. В этом смысле у Gero есть преимущество — эксклюзивный доступ еще к 200 тыс. экзомов, которые будут открыты публике только к концу 2021 года. Правда, интересы биотех-стартапа и фармкомпаний здесь не особо пересекаются: первый ищет мишени старения, вторые — других сложных болезней. «Они только начинают интересоваться старением: еще зеленые», — говорит Федичев.

Gero уже ведет деловые переговоры с фармой. Компания нацелена заключить эксклюзивные контракты в 3–5 областях, не связанных со старением. В ближайшее время стартап обещает объявить «один жирный пилот».

Стрессоустойчивость к смерти

Недавно второй биомаркер GeroSense — способность организма быстро восстанавливаться, или устойчивость к стрессам, — вызвал шумиху в сообществе долголетия. Дискуссия началась с публикации совместного исследования научной команды Gero и онкологического центра Розуэлл-Парк в Буффало в журнале Nature Communications. Ученые утверждают, что один из признаков старения — это снижение способности организма восстанавливаться после стресса. К 120–150 годам, даже если остальные характеристики организма были бы в норме, эта способность утрачивается полностью.

Для индустрии долголетия это плохая новость, говорит Холин. Но есть и хорошая: выявлен важный фактор, который ограничивает видовую продолжительность жизни человека, и он измерим, — значит, теперь против него тоже можно делать лекарства.

По мнению Федичева, к статье в Nature Communications есть две плоскости вопросов. Самые «злые» были от рецензентов — такие, что статью, поданную на публикацию в 2019 году, удалось опубликовать только в мае 2021 года. На 75% этих вопросов авторы ответили «абсолютно хорошо» — объяснили рецензентам свои вычисления и подкрепили их дополнительными данными со смартфонов.

Второй набор вопросов задала публика, не понявшая ценности работы и засомневавшаяся в ее методологии. «Вы нашли непреодолимый предел продолжительности жизни человека или нашли способ преодолеть предел продолжительности жизни? < …> На сколько хорошие данные вы использовали? < …> Как по данным пассивных наблюдений в принципе можно строить модели с причинно-следственными связями? < …> Почему вы считаете, что ухудшение resilience [стрессоустойчивости] является причиной старения, а не всего лишь одним из очень большого количества проявлений старения?», — эти и другие вопросы задал от лица сообщества долголетия Михаил Батин, основатель проекта Open Longevity.

Федичев относит их к категории культурного столкновения между физиками и биологами: первые любят универсальное объяснение вещей, а вторые — частное. «Нам задали вопросы люди, у которых нет статей в таких журналах», — добавляет Федичев. На них он публично ответил по совету пиар-службы Gero, а людей со «спецвопросами» отправил к себе в ЛС.

Вопросы Леонида Гаврилова, ведущего исследователя NORC при Чикагском университете, который вдобавок указал на опечатки в статье, Федичев называет троллингом — по-видимому, научным. Остальные задавали вопросы из добрых побуждений, считает основатель Gero.

— Они большие молодцы, пытаются двигаться в правильном направлении. Просто сильно преувеличивают свои достижения, хотя это абсолютно нормально в научной среде и не только. Все хотят продать себя подороже, — считает Владимир Шакиров, сотрудник центра оптико-нейронных технологий РАН.

Михаил Батин и Юрий Дейгин (CEO Youthereum Genetics) не стали комментировать последнее исследование Gero, не объяснив почему. Гаврилов же ответил: «Это вопрос к авторам статьи: почему она вызвала столько вопросов у многих других исследователей». Источники Inc. объясняют нежелание экспертов комментировать публикацию тем, что, во-первых, у Gero «обидчивый» инвестор, во-вторых, с некоторыми компаниями были конфликты и, в-третьих, старение — узкая ниша, поэтому «либо хорошо, либо ничего».