Про фотолабораторию

Откуда у вас возникла идея открыть фотолабораторию?

История началась в 2014 году, когда мы купили фотошколу у компании «Фотопроект» — сети лабораторий в Москве. Я изначально был ее соучредителем с небольшой долей. Потом понял, что меня больше всего увлекает образовательная сфера.

В итоге мне удалось договориться о выкупе фотошколы как отдельного подразделения. Тогда же у меня появился бизнес-партнер Дима Кузнецов, а через год к нам присоединилась Наиля. Она руководила лабораторией последние 10 лет, занималась организационной частью бизнеса.

У меня не было иллюзий по поводу того, что нам удастся построить большую фотошколу. Я пришла, когда ребята уже решили заниматься чем-то более интересным: проявкой пленки.

Мы решили закрыть этот бизнес, потому что развивать образовательное направление было сложно: не было спроса, и проект сдулся. У нас уже были наработанная команда, помещения и оборудование — после закрытия школа быстро переформатировалась в фотолабораторию.

Проекты «Среда» и Dehancer исторически связаны между собой. Пленочная лаборатория была открыта 11 лет назад, и разработка приложения для имитации пленки на смартфоне началась примерно в то же время.

Долгое время Dehancer базировался в лаборатории «Среда», где мы не просто проявляли и сканировали заказы клиентов, но еще и проводили свои исследования, связанные с цветом и эмуляцией пленки.

Сколько стоило открытие фотошколы, а затем лаборатории? Это были привлеченные инвестиции?

Понятно, что деньги нужны, но если бы мы в 2014-2015 годах, когда появилась лаборатория, сели считать бизнес-план — планировать инвестиции, выручку, развитие, рекламу — мы бы ни за что этот проект не запустили. В 2015 году пленка в мире практически умерла, а в России того времени она умерла полностью.

Мы с Димой вложили достаточно большую на тот момент для нас сумму денег, чтобы лаборатория стартовала — около $300 тыс. Это были наши деньги, не привлеченные инвестиции. Мы получали удовольствие, проедая свои финансовые запасы. Наиля работала в банковской структуре на высокооплачиваемой должности, но загорелась нашим безумием и перешла к нам.

Я уволилась с места, где долго проработала, потому что оно мне надоело, и пришла к ребятам в фотолабораторию. У меня были деньги, и я могла позволить себе работать в интересном месте. Это был стартап взрослых людей, а не 20-летних ребят с иллюзиями.

Слово «работа» в нашем коллективе всегда считалось ругательным. Лучше всего то, чем мы занимались, описывают слова Григория Остера: «Задыхаясь от восторга, заниматься чепухой».

Расскажите о рынке пленочной фотографии в 2015 году. Заниматься аналоговой фотографией тогда было не популярно?

В 2015 году пленка во всем мире умерла почти полностью, а в России — полностью. Когда мы открыли лабораторию, нам позвонили все наши конкуренты. Коллеги из «Фотолаб», из «Фотопроект» — компаний, которые еще со старых времен работали с пленкой. И все сказали: «Заберите, пожалуйста, наших пленочных клиентов. Их мало, они ужасно муторные, им все не нравится: то царапинка, то плохо проявили. Мы не хотим ими заниматься. Мы печатаем фотографии 10 на 15, и это — наш бизнес, а эти пленочные клиенты просто достали».

Более того, коллеги из компании «Фотосфера» даже подарили нам одну проявочную машину, лишь бы мы забрали у них клиентов. Мы же наоборот говорили: «Давайте всех нам, с удовольствием будем все это проявлять, потому что мы сами такие же увлеченные, сами снимаем на пленку». Постепенно мы стали создавать вокруг себя эту среду, поэтому и назвали проект «Среда» — мы всегда занимались созданием правильной творческой атмосферы, по сути, ламповым бизнесом.

«Среда» открылась незадолго до резкого взлета популярности пленки. Как это повлияло на бизнес, это просто удачное совпадение?

Когда мы запускали «Среду», это сначала был абсолютный фан для очень небольшой группы людей, которые могли себе позволить тратить на это свободное время и ресурсы. А потом это стало трендом. Стало расти количество клиентов, причем многие даже не пытались понять, что это такое, — просто это стало модно, и все туда пошли.

Эти люди стали для нас бесценными поставщиками обратной связи, которая помогала понять, какие услуги добавить и что улучшить. Это вскоре превратилось в своего рода религию.

Стало понятно, что бизнес может вырасти до среднего, начались достаточно большие деньги. И тут как грибы начали появляться конкуренты, потому что все увидели, что «Среда» «воспитала» 60-65 тыс. клиентов, и всем захотелось переманить эту аудиторию к себе.

Люди почему-то подумали, что это как нефтяная вышка — поставил пленочную лабораторию, и сразу пошли фонтаны денег.

Наблюдать такие процессы удивительно — ты пришел с тремя людьми, решил пошутить, поприкалываться, и вдруг это неожиданно вырастает в серьезный бизнес. Ты даешь людям новый интерес, и этот интерес генерирует много параллельных историй, в том числе начинает зарабатывать деньги.

Когда мы начинали, реальных конкурентов было всего 2—3. После COVID-19 произошел большой всплеск, и лабораторий в Москве стало около 10—12. Люди открывали бизнес по нашему образу и подобию, глядя на успех, но практически всегда без новых идей.

Про приложение Dehancer

Можете больше рассказать про путь, который прошел Dehancer с момента создания?

Тут мы поняли, что надо возвращаться к идее пленки — не просто «ухудшать» изображение, а ухудшать его по-пленочному. Мы погрузились в исследования с темной комнатой, спектрофотометром, точным оборудованием, с инженерной командой. Я привлек программистов, и мы начали разрабатывать методы сэмплирования аналоговых материалов.

Существовавшие на тот момент методы имитации аналоговой картинки нам не нравились. Мы хотели по-настоящему эмулировать пленку и думали, что за полгода сможем все придумать и выпустить приложение Dehancer. Но эти полгода растянулись на шесть лет.

VSCO и другие сервисы могли говорить что угодно — «динозавры умерли, кто вообще заметит эту разницу в качестве эмуляции?» И вдруг кто-то взял и реально занялся изучением пленки.

Мы бесконечно покупали новые достаточно дорогие пленки. Например, чтобы построить профиль печатной кинопленки, нужно купить бобину пленки стоимостью около тысячи евро — и это только на один эксперимент.

А, самое главное, лаборатория должна функционировать нельзя просто поставить дома оборудование, в таком случае химия будет портиться. Если нет объема проявки и печати, то система не заработает. Поэтому в какой-то момент стало понятно, что, несмотря на прибыльность «Среда», основной фокус нашего внимания был на проведении исследований и математическом программировании результатов. На это ушли годы.

Как Dehancer встретили пользователи?

Про пленку

Пленка как мировой тренд продолжает расти. Случится ли падение обратно, откатится ли вся эта индустрия до уровня 2015 года или это уже закрепившееся хобби, как винил?

Сегодня основной производитель пленки — это Kodak, организация, которая не открывает новых заводов давным-давно. Их существующее производство в Рочестере еле-еле дышит. Это огромные территории, в которых работает один цех, нет специалистов-технологов, а тем, кто есть, по 70—80 лет.

Тем не менее, Kodak каким-то образом удается производить пленку, и пока они это могут делать, рынок будет жить точно так же, как и рынок виниловых пластинок. Он упал к 2000 году почти до нуля, а потом пластинки, относительно этого минимума, выросли в продажах в тысячи раз. Они не вернулись на прежний уровень, но стали серьезной индустрией.

То же самое будет с пленкой. Она никогда не станет такой же, как была в 80—90-х годах в плане рынка, но это точно нишевый рынок, исчисляемый сотнями миллионов долларов в мировом масштабе. Это не Tesla, не миллиардный проект, но вполне себе нишевый бизнес, который уже не откатится назад.

На стыке Dehancer и пленочной лаборатории в реалиях России произошла интересная история. Когда был первичный всплеск интереса к пленке, она стала сильно дорожать. Kodak Color поднялся с 200 до 600, а затем и до 800 рублей.

Поскольку у нас были клиенты, среди которых было много студентов и хипстеров с ограниченным бюджетом, мы от безысходности обратили внимание на кинопленки. История с намотками кинопленок родилась от бедности, от того, что мы не могли предоставить дешевое фабричное предложение. Мы стали нарезать кинопленки в катушки и адаптировать их для фотосъемки. Это сильно удешевило продукт.

Параллельно мы освоили новую проявку, что дало нашему магазину и Dehancer вариативность этих совершенно разных пленок. Рынок диктует нестандартные решения: был спрос, не было достаточного предложения — так и появилась пленка под брендом SFL («Среда» Film Lab).

Наши первые пленочные профили, которые появились в Dehancer — профили кинопленок. Но этому предшествовала большая работа, потому что мы не были уверены в качестве своей проявки в лаборатории особенно по технологии ECN-2. C-41 — это стабилизированный процесс: льешь хорошую химию в нужном количестве, машина настроена, и она гарантированно проявляет хорошо.

А с ECN-2 мы очень долго учились качественно проявлять. Когда дело дошло до пленочных профилей для Dehancer, мы поняли, что не можем колористам Голливуда предоставить профили, которые были проявлены непонятно где. Мы сделали много тестов, проявили наши пленки со снятыми мишенями на «Мосфильме» и убедились, что наша проявка идеальная.

Все работало в разные стороны: с одной стороны, мы работали на плагины, с другой — плагины работали на лабораторию. Это происходило параллельно.

До 2020 года мы жили за счет того, что зарабатывали в лаборатории, а после этого доходы стали переключаться на международный уровень. В настоящий момент наши основные доходы только от Dehancer, а «Среду» мы продали с 1 апреля. Ее купила компания «Яркий Фотомаркет» из Петербурга, у которой много различных фотобизнесов. На момент продажи клиентская база «Среды» перешагнула отметку в 65 тыс. человек.Это люди, которые покупают что-то на сайте или проявляют пленку. Чаще всего и то, и другое.

Есть ли смысл сейчас инвестировать в бизнес, связанный с пленкой, с чем-то аналоговым? Есть ощущение, что хипстеры потихоньку смещают свой интерес в сторону ранних цифровых камер.

Да, сейчас популярны маленькие первые цифровые камеры Sony, двух-трехмегапиксельные. Но если ты хочешь просто со стороны увидеть это явление и сесть на волну, так не получится. Ты должен быть внутри, должен пробовать, быть реально увлеченным. Если найдется человек, который будет этим гореть, он сможет это развить.

Если ты хочешь продать партию старых камер, это — не инвестиция, ты просто дождался момента. Если хочешь просто умножить накопления, проще купить пленку и положить ее в холодильник.

Говоря об инвестициях, безумным людям советы не нужны, они и так все прекрасно знают и будут делать вопреки всему. На протяжении всех последних одиннадцати лет, когда у нас была «Среда», я получал предложение об инвестициях в Dehancer от разных людей. Нами даже интересовалось российское представительство компании RED. Речь шла о миллионах долларов.

И мы каждый раз думали: ну вот возьмем мы сейчас пару миллионов, но куда нам их девать? Для работы нам не нужны дополнительные инвестиции. То есть мы должны поделиться своей прибылью с людьми, которые просто имеют деньги и дают их нам?

Когда уже все сделано, это — не стартовая история.

Причина, по которой мы продали «Среда» — мы просто считаем, что в России, к сожалению, бесперспективно вести бизнес. Поэтому мы в этом году планируем открыть лабораторию в Лондоне. Опять же, не для денег. Просто совсем без лаборатории скучно жить. Выбор города обусловлен во многом нашими личными целями и центрами жизненных интересов. Тем более там уже живет два друга и бизнес-партнера, с которыми мы планируем работать вместе.