Мои дедушка и бабушка жили в колхозе: дед всю жизнь пахал на тракторе, бабушка работала агрономом. Но к моменту, когда началось моё сознательное детство, их, к сожалению, уже не стало. У родителей был огород, небольшой, соток 50, но с каждым годом он становился всё меньше. И всё время, что себя помню, я ненавидела его, ненавидела полоть. Я говорила, что сама никогда и никаким образом не будут связана с землёй. Несмотря на это, я пошла учиться в Сельскохозяйственную академию имени Тимирязева в Москве, правда, на технолога производства и переработки продукции растениеводства. То есть ко мне должна была приходить продукция, которую уже вырастили. Но в процессе обучения у нас была и агрономия, и агрохимия, и защита растений, и земледелие. Вот тогда-то я, наверное, и втянулась в сельское хозяйство.

К концу пятого курса я узнала, что есть возможность поехать на зарубежную практику. Было несколько стран на выбор, и среди них — Голландия. По своей площади она сравнима с Московской областью, треть земли голландцы отвоевали у моря, но это не чернозём, который мы знаем, а песок и глина. И вот с такой почвой и с такой площадью голландцы — одни из первых экспортёров сельскохозяйственной продукции в мире. Для меня это было чем-то уникальным. На практику я приехала, как оказалось, к своему будущему мужу. Он показал мне, как фермеры живут и работают, показал теплицы и животноводческие хозяйства, мы были в компаниях, выращивающих семенной материал, объехали всю страну. За год я полностью окунулась в жизнь аграрной Голландии. В Россию я потом вернулась, чтобы оформить документы, и поехала обратно.

Мой муж Леон — фермер в четвёртом поколении. Но он первый в семье, кто занялся именно овощеводством. Для России площадь земли, которую он обрабатывал в Голландии, смешная — 16 га. Но там это немалое хозяйство. Голландцы снимают два урожая за год, так что, можно сказать, не 16, а 32 га. В России мы сейчас обрабатываем 22 га. Но вообще у нас в аренде 76 га, правда, пока где-то 50 га занимают берёзы, которые надо выкорчевывать.

К моменту переезда я прожила в Голландии шесть лет. У нас в России выдают субсидии, чтобы фермеры открывали новые хозяйства, разрабатывали земли, развивали сельское хозяйство. В Голландии же, наоборот, дают субсидии, чтобы фермеры закрывались. А мой муж живёт своим делом. Он хотел продолжать работу, хотел быть фермером, но в Голландии это стало невозможно. И тогда мы начали рассматривать возможность переезда. Выбрали мою родную Тамбовскую область, и сейчас наша ферма — здесь, в селе Прибытки.

Капитал, который мы вложили, — это в основном те средства, которые заработала за 125 лет семья Леона и он сам за последние годы. Ещё благодаря национальному проекту «Малое и среднее предпринимательство» мы получили грант «Агростартап» — 2,7 млн рублей. Его нам на развитие дала администрация области. Эти деньги мы потратили на закупку техники: трактор и несколько почвообрабатывающих агрегатов. Мы стартовали весной 2020 года, и если подводить промежуточный итог, то на данный момент вложили около 40 млн.

Пока мы второй год работаем в минус. Думаю, что на уверенную прибыль, если всё будет хорошо, мы выйдем года через два. Вообще сельское хозяйство иногда как сюрприз. Может принести очень много, что с ума сойдёшь от денег, а может быть страшный минус. У нас многое зависит и от погоды, и от цены. Сейчас сами знаете, как повышаются цены на овощи. В этом году картошку покупали с поля в сезон за 27 рублей, а в следующем, может, все её насажают и она будет по 2 рубля. Но одно мы понимаем чётко: если сельским хозяйством заниматься всерьёз, оно может приносить хороший доход.

Леон двадцать лет занимался выращиванием спаржи в Голландии. Там был белый сорт, но здесь мы остановились на зелёном. Конечно, она дороже других овощей. Её адекватная цена — 550 рублей за килограмм, но довольно дорого. Кроме этого в Тамбове о спарже практически никто не знал. Но муж говорит, что в России настанет время, когда больше людей захочет есть не только капусту, морковь и свёклу, но и другие овощи. А спаржа — многолетняя культура, она должна набраться сил, чтобы потом восемь-девять лет расти и давать урожай. Помимо спаржи мы выращиваем морковь, свёклу, белокочанную капусту, помидоры, огурцы, кабачки, тыкву, картофель. Цветную капусту уже начали покупать с интересом, наверное, распробовали. Правда, фиолетового сорта побаивались. И фенхель пока не пошёл.

Все семена мы закупаем в Голландии. У них практически стопроцентная всхожесть. Плюс в этом году, например, мы убирали голландский сорт свёклы — один из самых сладких — и нам приходили помогать рабочие. Здесь в деревне у всех она растёт, но в последний день местные уходили с полными пакетами нашей. У нас было много мелкой свёклы, и мы разрешили забрать её прямо с поля. Своя им казалась уже невкусной.

В прошлом году многое, что выросло, мы возили в Москву на «Фуд Сити». Там есть спрос на культуры, которые мы выращиваем. Огурцы и помидоры у нас в области продали небольшим заводам по переработке. В розницу тоже торговали — выезжали на рынки. В следующем году планируем часть урожая продать как крупный опт — хотим заключить контракты с перерабатывающими предприятиями.

Сейчас мы строим теплицу и, если всё пойдет по плану, начнём в конце февраля сажать в ней рассаду и те овощи, которые можно в начале сезона продавать по хорошей цене. С апреля по июнь будем пересаживать культуры в открытый грунт. А с конца июля уже начинается сбор урожая в открытом грунте. Он длится до самой зимы. В прошлом году мы первого декабря собирали последний кейл. Потому что, как оказалось, он очень хорошо переносит мороз. Месяцев простоя нет. В декабре—январе работаем с документами, заключаем договоры, закупаем семена. Кроме этого сейчас мы ещё строим овощехранилище, так что зимой мы сможем продолжать отгрузку овощей.