Текст: Наташа Покровская

Фото: alpinabook.ru

Информационный век, казалось бы, должен был сделать нас более осведомленными и рациональными. Однако парадоксальным образом мы столкнулись с «кризисом доверия» и эпидемией дезинформации. Фейковые новости, альтернативные факты и теории заговора наводняют медиапространство, заставляя усомниться в общепринятых истинах. О том, почему же умные, образованные люди вдруг начинают верить в откровенно ложные утверждения и отвергать научные данные, рассказывает профессор Университета Дьюка (США), социолог Дэн Ариели в своей книге «Время заблуждений: Почему умные люди поддаются фальсификациям, распространяют слухи и верят в теории заговора». Книга вышла в апреле в издательстве «Альпина Паблишер». Inc. публикует ее отрывок.

Говоря о заблуждениях, мы имеем в виду не только людей, которые верят в странные вещи. У каждого из нас есть те или иные черты заблуждающихся. Кто-то не верит всему, что говорят фармацевтические компании, и обращается к народной медицине. У многих есть вопросы по поводу мер, принимаемых правительствами и чиновниками здравоохранения во время пандемии.

Нездоровый скептицизм

Большинство прекрасно знает, что средства массовой информации по умолчанию предвзяты и преследуют скрытые цели, хотя и не обязательно гнусные. Но в целом мы принимаем информацию, поступающую от правительства, научных учреждений или СМИ с установкой, что с большой вероятностью данная информация правдива.

Это не означает, что мы не будем ее проверять или искать подтверждений. Скептицизм полезен, совершенно нормально и даже разумно задавать вопросы, проводить собственные исследования или проверять факты, особенно в эпоху дезинформации. Но по мере погружения в воронку заблуждений люди доходят до точки, где здоровый скептицизм превращается в рефлекс недоверия всему общепринятому, а нормальная предвзятость оборачивается дисфункциональным сомнением.

Люди с глубоко укоренившимся недоверием ко всему и вся априори уверены, что все это часть заговора — извращенного, злонамеренного плана, осуществляемого коварными элитами. В этом смысле заблуждение связано как с количеством ложных убеждений, принятых человеком, так и с общей установкой недоверия и подозрительности.

Заблуждение можно представить как аутоиммунное заболевание. Чтобы защитить человека от болезней, нормальная иммунная система постоянно отслеживает инфекции и вирусы, которые несут угрозу здоровью. Но иногда эта система работает некорректно, становится сверхактивной и атакует организм, вместо того чтобы защищать его. Когда аутоиммунное заболевание становится хроническим, оно может поразить сразу несколько систем и фундаментально ухудшить нашу способность функционировать. Хроническое заблуждение по сути то же самое. Наши здоровые «инстинкты» — скептицизм и независимое мышление — становятся сверхактивными и начинают работать против нас, что приводит к саморазрушению и истощению моральных сил.

Эпидемия дезинформации

Легко указывать пальцем и обвинять в проблеме дезинформации людей с другой политической позицией, будучи уверенным, что те, кто разделяет наши политические убеждения, оперируют лишь скрупулезно проверенными фактами. Но это далеко не так.

Если проследить за формированием заблуждений достаточно глубоко, можно обнаружить, что иногда они петляют, встречаются друг с другом и создают странные альянсы, такие как современное движение против вакцинации или даже QAnon, где ультрапрогрессивные хиппи, отвергающие современную медицину, оказываются в одной команде с ультраконсерваторами, не доверяющими правительству. Хотя содержание определенных заблуждений может меняться в зависимости от политических пристрастий, сам феномен заблуждений — загадка человеческой природы, а не отличительная черта либерала или консерватора.

Следует признать, что на поле дезинформации существует широкий спектр игроков — от гнуснейших до наивных. К крайне недобросовестным относятся иностранные державы, использующие дезинформацию в качестве стратегического оружия против своих оппонентов. Например, в 2016 году российские медиа широко освещали историю о немецкой девочке русского происхождения, которая на сутки пропала в Берлине, а после утверждала, что была изнасилована арабскими мигрантами.

Это стало поводом для обвинения правительства Германии в замалчивании обстоятельств произошедшего и сокрытии факта, что миграционный кризис вышел из-под контроля. Позднее девочка призналась, что все выдумала, но дезинформация успела спровоцировать антимигрантские выступления, — это усилило расовую напряженность в Германии, а также ухудшило российско-германские дипломатические отношения.

Есть и те, кто используют дезинформацию для продвижения своих политических программ. Так, в 2017 году американские либералы широко распространили фальшивую новость о том, что полиция напала на лагерь протестующих в индейской резервации Стэндинг-Рок и сожгла его. Оказалось, что в этой истории не было ни крупицы правды и даже фотография, сопровождающая данный материал, не имела отношения к описываемым событиям. Однако поднятая шумиха усилила опасения части левых, убежденных, что недавнее избрание Дональда Трампа ознаменовало собой начало перехода к автократии.

Ложные знания

Разумеется, аналогичные процессы наблюдаются и по другую сторону политической оси. Один из многих примеров: распространение республиканцами ложных сведений о фальсификации итогов голосования, когда проигрывает их кандидат, чтобы подорвать доверие к избирательной системе. Иногда дезинформацию используют с целью сокрытия последствий слишком далеко зашедшей лжи. Когда злоумышленник, вдохновленный популярными теориями заговора правых в 2022 году, ворвался в дом спикера палаты представителей Нэнси Пелоси и напал с молотком на ее мужа, Пола Пелоси, всего через несколько часов правые законодатели и псевдоэксперты начали распространять слухи о том, что нападавший на самом деле был то ли проституткой-геем, то ли нанятым актером.

Несколько менее зловредными являются те, кому распространение дезинформации приносит финансовые выгоды. К этой категории можно отнести ЗОЖ-гуру, которые зарабатывают миллионы на продаже биологически активных добавок людям, убежденным, что все, к чему прикасаются фармацевтические компании, предназначено исключительно для их уничтожения.