Хобби на миллион: история конного клуба Pradar — и почему элита предпочитает запах сена аромату денег

В середине 70-х в Днепропетровске Вита Козлова увидела по телевизору кадры победы на Олимпийских играх в Мюнхене: золото завоевала советская сборная по выездке. Советские спортсмены впервые в истории обошли немцев на их земле, и это настолько впечатлило пятилетнюю девочку, что она объявила родителям, что хочет заниматься «этим видом спорта» — его название она тогда не знала.

Но в СССР не так-то просто было найти место для занятий конным спортом — единственная школа находилась далеко за городом, а дорога занимала больше часа на автобусе. Еще через пару лет, увидев по телевидению репортаж о реконструкции той самой школы к Олимпийским играм 1980 года, девочка вновь обратилась к родителям: «Отведите меня хотя бы посмотреть». Так она впервые оказалась на территории конноспортивной школы Днепропетровска.

В 90-х Вита основала собственный конный клуб Pradar. Она занималась им все эти годы, пока в 2024 году его не выкупил Леонид Михельсон (конным спортом увлекается его дочь). Вита занялась консалтингом в области конноспортивной индустрии. «Члены клуба — известные политики, бизнесмены, чиновники, олигархи, звезды эстрады и кино. За 25 лет мы ни разу не делали клубу рекламу, рассказывая о его клиентах: кто именно является его членами — кто ездит верхом, а кто приходит только по деловым интересам. Приватность — важная составляющая, и мы относимся к этому внимательно», — отвечает Вита на вопрос об интересе Михельсона к новому активу.

Корреспонденту «Инк» Елизавете Пикулицкой Вита рассказала свою историю — как она основала клуб в маленьком городке в Чехии, а затем вернулась в Россию, где создала клуб, который стал известен далеко за пределами страны.

Ренессанс эпохи девяностых

— После распада СССР госфинансирование конного спорта прекратилось, он остался без поддержки. Тем не менее, Pradar появился именно в девяностые. Что подтолкнуло начать тогда?

— В 90-е было сложное время для многих отраслей. Конный спорт очень дорогой и связан с коннозаводством. В 1991 году оказалось, что школы и заводы не могут выжить без государственного финансирования — не было менеджмента и кадров для маркетинга. К середине 90-х огромные заводы с элитным поголовьем лежали «на боку», пока лошади погибали от голода. Западные дилеры товарными вагонами закупали лошадей по минимальной стоимости и вывозили в Европу.

Реконструкция будущего здания конного клуба

Мы с товарищами подумали, что наше умение готовить лошадей поможет нам. Решили собирать ценное поголовье в Белоруссии, Украине, России и вывозить в Европу, чтобы продавать лошадей с базовым уровнем турнирной подготовки. Формула сложилась удачно: многие зоотехники тогда готовы были почти бесплатно отдать лошадей, потому что их было нечем кормить.

Первое время мы арендовали маленькую конюшню в Чехии. Через год, после первых продаж, заработали деньги и смогли позволить себе небольшой спортивный комплекс в южной части страны в городе Písek. Назвали клуб именем первой лошади — Пражский дар. Так появился наш бренд — Pradar.

Нас же привлек крытый манеж, построенный австрийским инвестором. Там появились 10 денников и хозяйственные помещения.

Мы сами привозили лошадей, чистили, седлали. Даже мой супруг, не имеющий отношения к спорту, работал у нас конюхом в отпуске — чистил лошадей. Мы с удовольствием помогали друг другу: если кто-то был в седле, другой был коноводом. Первые пять лет мы были мастерами на все руки. В найме были лишь ветеринарные врачи и кузнецы.

— Но клуб все-таки перебрался в Москву. Когда это произошло?

— Это была почти случайная история. Олимпийская чемпионка Елена Владимировна Петушкова, которая в 1999 году была вице-президентом Федерации конного спорта и старшим тренером сборной России по выездке, нашла видео наших лошадей. Наш клуб буквально за год стал самым популярным в Южной Чехии, в частности, благодаря сотрудничеству с модными журналами.

Мы сделали хорошую маркетинговую работу, и наши видео увидела Елена Владимировна. Она позвонила и сказала, что нам пора возвращаться в Москву. В конце 1999 года мы привезли первых четырех лошадей в Россию — хотели просто попробовать. Клуб оставался в Чехии: там были конкурные лошади и оставался наш турнирный всадник — Сергей Мотыгин.

Возвращение в Москву

— Мы приехали в Россию и зарегистрировали клуб Pradar в Москве, поставив четырех лошадей в манеж Центрального московского ипподрома. Он поверг меня в шок после нашей идеально отремонтированной конюшни в Чехии. Грандиозное сооружение начала 70-х, архитектурно прекрасное, но в ужасном состоянии. В 90-е годы оно использовалось как хранилище автомобилей и превратилось в сарай: без грунта, с грязными окнами, между стеклами росли тополя, с грязным воздухом в конюшнях. Тогда родилась идея реставрировать манеж и вернуть ему былую славу.

Через несколько лет в Чехии развернулось строительство автобана на Австрию, который проходил через участок земли, где стоял наш клуб. Владельцам предложили продать землю государству, и мы согласились. Все деньги, полученные за продажу, мы инвестировали в Россию и отремонтировали манеж ипподрома.

Так появился наш проект международного конного клуба Pradar: сначала мы открыли филиал чешского клуба в Москве, а позже выкупили здание у государства. Центральный ипподром не знал, что с ним делать, и здание признали аварийным. Реконструкцию провели без госфинансирования — деньги, которые мы заработали в Чехии, позволили сделать первый шаг.

— Та маркетинговая работа, которую вы проделали в Чехии, была схожа с тем, как вы продвигали клуб в России?

— Это были абсолютно разные планеты. В Чехии мы оказались в окружении старых европейских конюшен и видели: лошадь без имени стоит копейки, а точно такая же, но из конюшни с именем — в сотни раз дороже, хотя по качеству не отличается. Мы сразу поняли, что нужно создать бренд. Денег на маркетологов не было, поэтому мы шли на ощупь и быстро поняли, что предлагая в Чехии лошадь для спорта, мы должны продавать не только животное, но и ожидания, стиль жизни и услуги.

Мы стали проводить соревнования и мероприятия с журналами вроде Cosmopolitan и Playboy, куда приезжали инвесторы. Часто молодому всаднику покупали лошадь в клубе, и на этих же мероприятиях он находил себе спонсора. Было престижно купить лошадь у нас не только из-за качества, но и из-за связей, консультаций, мастер-классов от тренеров. Так получился деловой клуб.

В Москве все было по-другому. Первые восемь лет существования клуба, с 2000 по 2008 годы, нас увлекла идея поднять российскую выездку. Елена Петушкова вошла в совет директоров, и вместе мы планировали инвестировать в подготовку российских всадников, их тренировки с зарубежными специалистами, а также проводить соревнования, чтобы вернуть Россию в топ-5 мирового конного спорта, — как во времена СССР.

В 2002 году мы провели Кубок Президента, после чего глава мировой судейской коллегии Эрик Летте предложил России участвовать в тендере на проведение чемпионата Европы 2005 года в Москве. Россия выиграла тендер, но новый президент Федерации конного спорта Геннадий Селезнев, бывший спикер Госдумы, не смог выполнить условия контракта. Право проведения у России отозвали, и чемпионат прошел в Германии. Это нанесло огромный урон имиджу сборной и результатам.

Занятия в конном клубе Pradar

До 2008 года мы пробовали стратегию продвижения сборной и всадников, но вскоре оказалось, что членам клуба неинтересно, как выступают всадники за рубежом. Тем, кто тренируется в Москве, важно, чтобы было безопасно, чисто, комфортно, чтобы были профессиональные тренеры, вкусная еда в ресторане и хорошая инфраструктура. Выступления за границей для них были второстепенны.

В какой-то момент мне пришлось признать бесперспективность той маркетинговой стратегии, которой мы придерживались первые два олимпийских цикла. Тогда мы полностью изменили миссию, философию и пошли по пути развития клубной эстетики, повышения уровня профессионализма тренеров, развития инфраструктуры и качественного сервиса.

Бесценное хобби

— Что на самом деле привлекает людей в верховой езде? Сегодня это скорее про чувство причастности к элитному сообществу, эстетику или особенный опыт?

Вспоминаются слова знаменитого художника-ипполога Алексея Глухарева: «Я не знаю ни одного эмоционально и психически здорового человека, который бы сказал, что он не любит лошадей». Лошадь сыграла огромную роль в эволюции человека — вместе с ним она сражалась, осваивала новые земли, выращивала хлеб и перевозила грузы. Эта история взаимодействия словно зашита в ДНК человека. Мне кажется, что нас привлекает в лошади ее особый талант делать человека лучше, ведь лошадь вынуждает проявлять осознанность, ответственность, заботу — свои лучшие качества.

— Насколько сложно содержать лошадь и можно ли это делать в домашних условиях?

— Каждая лошадь — это минимум четыре рабочих места. Коновод выводит ее на прогулки: два часа в день в леваде, потом шаговый тренажер. Лошадь нужно мыть, чистить, делать ей массаж, а копыта покрывать защитным маслом, чтобы песок не царапал рог. Хвост разбирается вручную или мягкой щеткой, никогда не прочесывается. После тренировки лошадь моют, сушат в солярии, чтобы не простудилась, чистят копыта и покрывают кремом. Расчистка копыт и ковка — каждые 45 дней. В городе лошадь обязательно должна быть кованая, только на природе можно расковать. Еще постоянный ветеринарный контроль: подпилка зубов, прививки. Даже если владелец не ездит, каждый день с лошадью работает тренер-берейтор.

Это невозможно организовать на даче. Нужна инфраструктура клуба: тренажеры, ветеринарное оборудование, медикаменты, специальные грунты. Технология работы с грунтом не менее сложная, чем устройство гольф-поля — его даже в леваде желательно делать таким же, как на тренировочных плацах.

— Если я все же решаюсь взять собственного коня, как подойти к выбору?

— Бывает по-разному. Самый любимый и трагически погибший конь был Онегин. Я увидела его у олимпийского чемпиона Валерия Волкова в Ярославле. Как только я вошла и увидела его морду, глаза и выражение, сразу влюбилась. Тогда этот конь не продавался, и я ждала почти год. Но когда мы его приобрели, он выступал великолепно.

А другая история связана с Royal Black Label, одной из самых успешных лошадей клуба и мира. Он три года находился в тренинге у Яна Бемельманса в Германии и входил в топ-10 мирового рейтинга. Его купили случайно, в довесок. Остались деньги от покупки другой лошади, и мы взяли этого симпатичного вороного мерина. Мы привезли тогда двух лошадей одного возраста.

Один — Sidney 2000 — красавец, от которого сердце замирало. Мы вложили много труда, с ним работал Ян Бемельманс, но лошадь не взлетела: это был самовлюбленный нарцисс, который при малейшем дискомфорте прекращал работать.

А Royal оказался самым честным конем. Ян сказал тогда: «Никогда за всю мою карьеру я не встречал лошади так настроенной на сотрудничество с человеком». Royal стал звездой и любимцем публики: когда мы выступали в Штутгарте, 40 тысяч зрителей вставали и аплодировали стоя.

Бывает любовь с первого взгляда, а бывает выбора нет. В начале у нас было мало лошадей, выбирать было не из чего. Иногда выбор был один из одного. Нужно было животное с определенным уровнем подготовки — брали эту лошадь.

Иван Михайлович Кизимов купил своего олимпийского чемпиона Ихо́ра накануне Нового года. Ему выдали деньги в конноспортивную школу, и нужно было их потратить. Он поехал на завод и купил при тусклом свете 10 лошадей. Одним из этих коней оказался Ихо́р, на котором он выиграл чемпионат мира и Олимпийские игры дважды.

Поэтому выбор — это всегда по-разному.

— А что насчет внешних параметров: вес, рост, масть, родословная?

— В конном спорте родословная зачастую не играет роли. Лошадь может быть полукровкой и при этом талантливой. Масть не важна. Рост важен только для пропорции: маленькому всаднику будет неудобно и некрасиво на лошади ростом 180 сантиметров в холке.

Порода и масть не имеют значения. Важны специализация, уровень подготовки и цель покупки. Чем выше уровень, тем выше требования к интеллекту лошади, и история рысака Балагура это подтверждает. Он служил до 12 лет в конной милиции Нижнего Новгорода. Девочка-милиционер обучила его элементам высшей школы езды и выступила на чемпионате России, где заняла последнее место. На этих соревнованиях был Георг Теодореску, один из лучших тренеров мира. Ему показывали десятки дорогих лошадей, но он говорил, что им не хватает интеллекта.