Израильские стартапы: технологии с милитари уклоном

Минувший год оказался исключительно успешным для израильской стартап-экосистемы, установившей сразу несколько исторических рекордов. Так, в 2021 году израильские стартапы привлекли $25,71 млрд инвестиционного капитала в 780 сделках. Для сравнения: в 2020-м, тоже рекордном для экосистемы, общий объем инвестиций составил $10,38 млрд в 604 сделках, согласно аналитикам из IVC. Пропорционально вырос и объем экзитов: 2021-й принес инвесторам и предпринимателям $23,48 млрд в результате 245 выходов, в то время как годом ранее 148 израильских стартапов были поглощены за $9,84 млрд. В колонке Inc. Russia управляющий партнер VentureIsrael Роман Гольд рассказывает о том, что происходит с венчурным рынком Израиля.

Макроэкономические показатели в стране также демонстрируют позитивный тренд: в исследовании Dun & Bradstreet отмечается рост экономики Израиля на 7% в 2021 году, что превышает общемировой показатель (5,9%). Декабрьский отчет OECD оценивает экономический рост этого государства в 6,3% и прогнозирует рост на 4,9% в 2022 году, в том числе благодаря развитию высокотехнологичной индустрии. Суверенный кредитный рейтинг остается на высоком уровне, несмотря на пандемию, политическую турбулентность, а также перманентную военную угрозу. Moody’s повысил кредитный рейтинг Израиля до Аа1 с позитивным прогнозом, Fitch подтвердил рейтинг на уровне А+ со стабильным прогнозом, S& P также подтвердил рейтинг АА- со стабильным прогнозом. Израильский экспорт, согласно оценке Министерства экономики, вырос на 18,5% и достиг $140 млрд. Впервые в истории Израиля доля «услуг» (включая подавляющее большинство стартапов и IT-компаний) превысила долю «продуктов» в структуре ВВП — 51% к 49% соответственно. Динамика продаж в стартап-секторе выросла на 257% за год, что позволило на 30% увеличить общий объем экспорта услуг.

Израиль традиционно занимает ведущие места в целом ряде международных рейтингов, связанных с развитием экосистемы инноваций. Global Innovation Index 2021 отдал Израилю пальму первенства в таких категориях, как «Расходы на R& D по отношению к ВВП», «Венчурные инвестиции», «Инновационные связи», «Коллаборация между индустрией и университетами» и др. Исследование Всемирного банка Doing Business поставило Израиль на 18-е место в рейтинге защиты прав миноритарных инвесторов. Для сравнения, США занимают 36-е место, Россия — 72-е. И, наконец, одно из главных достижений Израиля — 11-е место в Международном рейтинге счастья.

Сегодня в стране более 9 тыс. стартапов, более 500 венчурных фондов, около 500 представительств международных корпораций и свыше 400 акселераторов.

Но так было не всегда.

Переспорить Эйнштейна

В 1948 году провозгласившее независимость государство Израиль оказалось перед лицом сразу нескольких вызовов: военного (на следующий день после объявления независимости Израиль атаковали армии пяти арабских стран), демографического (более 800 тыс. евреев репатриировались из арабских стран в Израиль, что сопоставимо со всем еврейским населением страны в 1948-м) и, как следствие, экономического (весь израильский экспорт тогда составил $6 млн). Войну Израиль выиграл. С демографической турбулентностью справился, приняв более 3,3 млн репатриантов с момента основания государства. Но до начала 1990-х экономика оставалась ахиллесовой пятой еврейского государства.

Только в 1952 году в Израиле отменили существовавшую четыре года карточную систему: недельный рацион взрослого составлял 200 г мяса, 500 г муки или риса и два яйца. В этом же году Институт Вейцмана начал создавать WEIZAC — первый израильский компьютер. Один из членов консультативного комитета института — ученый Альберт Эйнштейн — был против этого проекта, но израильтяне настояли на своем, заручившись поддержкой другого ученого — Джона фон Неймана. В 1955-м WEIZAC заработал в полную силу. Машинное время первого израильского компьютера было занято на 100%, его использовали для изучения глобальных изменений приливов и отливов и предсказания землетрясений, выполняли расчеты для атомной спектроскопии и рентгеновской кристаллографии. В академическом сообществе очень быстро поняли возможности компьютерных систем, но были ограничены единственным устройством. WEIZAC фактически сформировал спрос на компьютерные технологии в Израиле. Ученые требовали еще и еще. Уже в 1960 году началась разработка следующей модели WEIZAC, которая, по рекомендации исследователя еврейской мистики Гершома Шолема, получила имя «Голем». Устройство имело размер слова 75 бит, что на то время стало мировым рекордом, и было в 100 раз производительнее WEIZAC.

Тот же Институт Вейцмана еще в 1950-х сформировал департамент Yeda — первый в Израиле и один из первых в мире центр трансфера академических технологий. Несмотря на то что исследования в таких стратегически важных для Израиля сферах, как агротехнологии засушливых регионов, передавались фермерам бесплатно, Yeda удалось стать третьим в мире центром коммерциализации инноваций по прибыльности. Именно благодаря сотрудничеству Yeda и фармацевтического гиганта Teva был создан Copaxone — первый в мире препарат для лечения рассеянного склероза. Сегодня центр трансфера технологий есть у каждого израильского университета. Помимо Yeda, успешным примером коммерциализации академических инноваций можно назвать основанный в 1964 году Yissum — центр трансфера технологий Еврейского университета в Иерусалиме. За время своего существования компания Yissum зарегистрировала 10,7 тыс. патентов на 3 тыс. изобретений, лицензировала более 1 тыс. технологий и помогла сформировать более 170 стартап-компаний. Все это принесло им более $2 млрд, что неудивительно, ведь спектр интеллектуальной собственности университета чрезвычайно широк: от помидоров черри до системы дорожной безопасности Mobileye, поглощенной Intel в 2017 году.

Армия как кузница кадров

Впрочем, неверно сводить историю израильской индустрии инноваций исключительно к академической среде. Еще в 1948-м в ЦАХАЛе создали ставшее легендарным секретное технологическое подразделение 81, входящее в Отдел спецопераций Управления военной разведки. Это подразделение отвечает за создание передовых технологий как для войск, так и для разведывательных структур. Оно состоит в основном из военнослужащих, но служат здесь и гражданские лица, включая экспертов в квантовой физике, аэрокосмической инженерии и нанотехнологиях. Выходцы из «81» становятся элитой израильской стартап-индустрии: по данным газеты Calcalist, только за последнее десятилетие 100 ветеранов подразделения основали 50 стартапов, которые привлекли более $4 млрд венчурного капитала. Разумеется, значительная часть этих стартапов занимается кибербезопасностью (Armis Security, Guardicore, Wiz). Впрочем, подразделение славится своей мультидисциплинарностью, как и стартапы, созданные его ветеранами, — среди них есть и финтех (Bluevine, Global-e), и медицина (Sight Diagnostics), и автономные автомобили (Innoviz).

В 1952 году возникло подразделение радиоэлектронной разведки 8200 (тогда оно называлось 2-м подразделением разведывательной службы) — на сегодняшний день крупнейшее и самое известное подразделение ЦАХАЛа. По своим функциям оно сопоставимо с Агентством национальной безопасности США. По словам директора по военным наукам Королевского объединенного института оборонных исследований Питера Робертса, «подразделение 8200, вероятно, является самым передовым агентством технической разведки в мире и стоит на одном уровне с АНБ во всем, кроме масштаба».

Говорят, что специалисты «8200» приложили руку к созданию червя Stuxnet, нарушившего работу иранской ядерной программы. Отбор в подразделение обычно происходит в возрасте 18 лет, однако 8200 часто ищет новобранцев и на компьютерных курсах, обучающих 16–18-летних подростков программированию и хакерским навыкам. Главный критерий отбора — способность к экстремально быстрому обучению и самообразованию.

Сегодня подразделение 8200, помимо прочего, сфокусировано на кибернетическом театре военных действий. Так, высокопоставленный источник военной разведки Израиля назвал в интервью Jerusalem Post проведенную в мае 2021 года израильскую операцию «Страж стен» против террористов ХАМАС первой в мире войной искусственного интеллекта. Подразделение 8200 создало основанную на AI технологическую платформу, объединившую все данные о террористических группировках в секторе Газа для анализа разведывательной информации. Солдаты разработали стек алгоритмов, которые легли в основу программ Alchemist, Gospel и Depth of Wisdom, впервые использованных во время боевых действий. Собирая данные с помощью радиоэлектронной разведки, визуальной разведки, агентурной разведки HUMINT, геопространственной разведки GEOINT, и т. д., ЦАХАЛ получил доступ к огромным массивам данных. Для их анализа и запуска системы поддержки принятия решений в реальном времени был создан уникальный междисциплинарный центр, работа которого доказала свою эффективность на практике.

В 1959 году был создан MAMRAM. Не желая стоять в очереди за машинным временем WEIZAC, подразделение в следующем году приобрело собственный мейнфрейм Philco Model 211. С первых дней MAMRAM отличался фундаментальной академической подготовкой, особенно в области математики. Второй глава подразделения, полковник Менахем Дишон, помимо воинского звания, обладал докторской степенью по математике в Институте Вейцмана. Среди выпускников MAMRAM — лауреат премии Вольфа по математике Сахарон Шелах, автор этического кода ЦАХАЛа Аса Кашер, профессор Стэнфорда Зохар Манна — научный руководитель Ади Шамира, соизобретателя криптографического алгоритма RSA, и др. В израильском стартап-сообществе выходцы из MAMRAM создали такие компании, как Checkmarx, CyberArk, HoneyBook, Taboola, WalkMe, и целый ряд других единорогов.

Со временем «академическая» нагрузка в MAMRAM уступила место прикладным задачам, но к этому моменту уже появилась элитная программа подготовки новобранцев Talpiot, выпускники которой продемонстрировали выдающиеся академические способности в области естественных наук и лидерский потенциал. Прошедшие программу новобранцы получают двойное высшее образование во время службы в армии и используют свои знания для военных разработок, занимая руководящие должности в сфере технологий. По окончании программы, которая длится 40 месяцев, курсанты получают звание старшего лейтенанта, степень бакалавра наук Еврейского университета в Иерусалиме и включаются в научно-исследовательскую работу в ЦАХАЛе или, в качестве альтернативы, назначаются на различные боевые должности. Среди выпускников Talpiot — основатель Израильского национального киберштаба Эвьятар Матания, лауреат премии Филдса Элон Линденштраусс, сооснователь Check Point Мариус Нахт. Репутация Talpiot в стартап-экосистеме настолько безупречна, что в Израиле даже есть венчурный фонд, инвестирующий исключительно в выпускников этой программы.

Конец — это начало

На первый взгляд кажется, что симбиоз армии и академии должен был неизбежно привести к развитию технологической индустрии. На самом деле все было не совсем так. Зарождению израильской экосистемы инноваций способствовал крупнейший кризис в оборонной индустрии страны. В 1987 году, под беспрецедентным давлением США, в Израиле был свернут проект «Лави», израильский истребитель нового поколения. По словам министра Моше Аренса, который подал в отставку в знак протеста, не будь проект отменен, «ВВС Израиля эксплуатировали бы самый передовой истребитель в мире».

К слову, помимо того что Аренс трижды возглавлял министерство обороны, он был опытным авиационным инженером, выпускником MIT и Caltech, а также профессором «Техниона». Истребитель «Лави» должен был стоить на 70% дешевле своего основного конкурента — американского F-16, при этом обладая более совершенными тактико-техническими характеристиками. Под давлением Пентагона и лоббистских структур кабмин свернул программу с перевесом в один голос. Вскоре после этого Израиль одобрил закупку 90 истребителей F-16C. 5 тыс. ведущих израильских инженеров и ученых, потративших семь лет жизни на проект национального значения, в один миг остались не у дел. «Лави» был уничтожен, но уничтожить предпринимательский дух, культивировавшийся с первых дней проекта, было уже невозможно. Кто-то ушел в R& D-департаменты израильских оборонных концернов, другие продолжили карьеру в аэрокосмической отрасли (уже через год Израиль запустил первый спутник собственной разработки), а третьи объединились с бывшими коллегами для создания собственных технологических компаний.

«Денег нет, но вы держитесь»

К концу 1980-х в Израиле сложилась непростая ситуация: серьезный технологический потенциал страны разбивался о жестокую действительность: высокую инфляцию, непрозрачную регуляцию и почти полное отсутствие доступа к международному капиталу. Первый израильский венчурный фонд, Athena Venture Partners, был создан еще в 1985 году и управлял капиталом в $29 млн. Athena возглавил генерал-майор в отставке Дан Толковский, один из отцов-основателей израильских ВВС, вместе со своим сыном Гидеоном и легендой американского венчурного мира Фредериком Адлером. Адлер был в то время одним из немногих венчурных капиталистов, рискнувших инвестировать за пределами США. Спустя несколько лет Гидеон объединился с сотрудником Athena Ядином Кауфманом и запустил второй израильский VC — Veritas Venture Partners. Его основным инвестором стала корпорация De Beers (вместе со своей материнской структурой, британской горнодобывающей группой компаний Anglo American).

Несмотря на наличие венчурных фондов, говорить о появлении экосистемы было преждевременно. Стране катастрофически не хватало капитала и квалифицированных кадров. На международной арене у Израиля не было репутации кузницы инноваций, за исключением определенных оборонных технологий, например дронов. Попытки стимулировать развитие отрасли со стороны государства терпели один провал за другим, бюджетных средств не хватало для качественного скачка, не было и предпосылок для притока зарубежных инвестиций.

«На четверть бывший наш народ»

С падением железного занавеса сотни тысяч евреев из бывшего СССР ринулись на Землю обетованную. С 1989 по 1996 гг. в Израиль репатриировались почти миллион «русских» при населении страны в 4,5 млн. Это был не просто демографический взрыв, а самое настоящее цунами. Впрочем, благодаря интеграции репатриантов, первоначальный всплеск уровня безработицы до 10% быстро сменился феноменальным ростом ВВП, который в середине 1990-х составил 42% за шесть лет. Осознавая потенциал армии репатриантов с техническим образованием и инженерной культурой, подотчетная Министерству экономики Канцелярия главного ученого еще в 1992 году инициировала создание шести технологических инкубаторов по всей территории страны. Инкубатор обеспечивал доступ к начальному капиталу, технологической и бизнес-экспертизе, а также международным контактам. За 10 лет благодаря этой программе в Израиле появились более 1,4 тыс. стартап-компаний в различных сегментах — от IT до биотехнологий. Задача интеграции «русских» репатриантов в израильскую экосистему инноваций была выполнена успешно: сегодня в Израиле сложно отыскать стартап, где не было бы русскоязычных сотрудников или основателей.

Инициатива, изменившая все

В 1992 году Министерство экономики утвердило программу Inbal. Она предусматривала создание венчурных фондов, чьи акции будут размещены на Тель-Авивской бирже. Государство обеспечило страховку активов вплоть до 70% от общего объема инвестиций фонда в израильские стартапы. На деле, программа была настолько забюрократизирована, что все четыре фонда, созданные в рамках Inbal, через некоторое время пришлось ликвидировать.

Но уже через год заработала в полную силу программа Yozma («Инициатива»), вошедшая во многие учебники в качестве одной из главных предпосылок израильского экономического чуда. В отличие от Inbal, разрабатывавшейся чиновниками в кабинетах Минэкономики, до запуска Yozma израильские делегации много раз посещали Кремниевую долину, проводя десятки глубинных интервью с венчурными фондами, инвестиционными банками и стартап-предпринимателями самой успешной экосистемы в мире. Результатом стало создание гибридной структуры Yozma Funds с бюджетом $100 млн. $20 млн были направлены на прямые инвестиции в израильские стартапы, $80 млн — на инвестиции в венчурные фонды с фокусом на Израиль. Yozma обеспечивала до 40% от целевого объема капитала венчурного фонда, инвестируя до $8 млн в каждый фонд. Для управляющих фондами программа стала настоящим подарком, ведь у них была возможность на протяжении пяти лет выкупить долю Yozma с минимальной премией 5–7%. Таким образом, если фонд демонстрировал достойные финансовые результаты, он мог, фактически, «сконвертировать» государственное участие в обычный кредит. Всего за два года в Израиле появились девять новых VC общим объемом около $200 млн, при этом 45% капитала были привлечены из-за рубежа. Фонды Yozma проинвестировали более чем в 250 израильских стартапов и доказали всему миру, что израильская экосистема инноваций привлекательна не только для частного капитала, но и для институциональных инвесторов. Всего за семь лет с момента запуска «Инициативы» число венчурных фондов в Израиле перевалило за сотню, а объем капитала под их управлением превысил $3 млрд.

Белые воротнички Земли обетованной

Первой международной корпорацией, создавшей свое представительство в Израиле, стала IBM, в 1950-м открывшая небольшой офис на улице Алленби в Тель-Авиве, в двух шагах от шумного восточного базара. IBM Israel занималась сборкой и ремонтом машин по производству перфокарт, сортировочных аппаратов и табуляторов. В 1956 году был открыт местный завод по производству перфокарт, а год спустя запустился первый сервисный центр, предлагающий услуги по компьютерной обработке данных.

Сегодня в Израиле около 530 крупнейших международных корпораций — от технологических до медицинских, финансовых и оборонных. Бум развития корпоративного сегмента в Израиле пришелся на 1990-е, когда доступность квалифицированной рабочей силы в сочетании со сравнительно низкими зарплатами сделала Израиль привлекательной локацией для создания R& D-центров. Тысячи израильских специалистов, получивших бесценный международный опыт, стали создавать свои собственные стартапы, а корпорации довольно быстро осознали: Израиль может предложить намного больше, чем услуги исполнителя. Если за период с 1990 по 2000-е годы международные корпорации поглотили «всего» 117 израильских стартапов, то следующее десятилетие принесло экосистеме уже 677 поглощений. Более того, существенная часть израильских R& D-центров эволюционировали в полноценные центры инноваций. Вдобавок к исследованиям и разработкам, центры инноваций отвечают за скаутинг перспективных технологических решений, запуск пилотных программ, коммерциализацию и, зачастую, поглощение компании-разработчика интересующей технологии.

Исследование PwC показало, что 69% американских и 79% европейских корпораций оценивают израильскую экосистему инноваций как существенно опережающую конкурентные экосистемы. При этом каждая вторая компания среди присутствующих в Израиле не просто взаимодействует со стартап-рынком в статусе клиента, но и активно инвестирует. А некоторые корпоративные венчурные фонды, например Qualcomm Ventures, делегировали своему израильскому подразделению инвестиционные активности во всей Европе.

Корпоративный сегмент является одним из столпов израильской стартап-индустрии, да и экономики страны в целом. Так, одна только Intel за 50 лет своего присутствия в Израиле проинвестировала в локальную экосистему более $50 млрд, трудоустроила 14 тыс. специалистов (став крупнейшим частным работодателем страны) и совершила целый ряд знаковых поглощений израильских стартапов, включая крупнейшую сделку в истории Израиля — поглощение Mobileye за $15,3 млрд.

Переплетено

В 1995 году в Израиле произошел первый венчурный экзит — стартап Ornet Data был поглощен Siemens за $29,7 млн. Двумя годами ранее компания привлекла $1,5 млн инвестиционного капитала от венчурного фонда Gemini, созданного при поддержке Yozma. История основательницы компании Орны Берри отлично иллюстрирует дух взаимосвязанности израильской стартап-экосистемы. Спустя год после поглощения Орна заняла пост Главного научного советника при Министерстве экономики, а также возглавила BIRD — израильско-американский фонд двусторонних промышленных исследований и разработок, финансирующий совместные проекты американских и израильских компаний. Через несколько лет она вернулась в частный сектор, став венчурным партнером фонда, проинвестировавшего в ее стартап. Берри принесла на стол Gemini Israel Ventures такие блестящие сделки, как Riverhead Networks (поглощена Cisco) и PrimeSense (поглощена Apple). Спустя некоторое время Орна вошла в совет директоров инвестиционного банка Poalim Capital Markets, а также публичных технологических компаний Alvarion, Aladdin Knowledge Systems и Commtouch. В 2006-м ее избрали председателем Израильской ассоциации венчурных фондов. Впрочем, через три года она покинула этот пост, присоединившись к корпорации EMC в качестве вице-президента и главы израильского центра инноваций. Орна уговорила EMC стать первой компанией-резидентом нового технопарка в Беэр-Шеве, периферийном городе, расположенном на краю пустыни Негев. В октябре 2021-го первая леди израильского хайтека снова сменила место работы, заняв пост технического директора в офисе CTO Google Cloud.

Израиль занимает первое место в мире по связанности инновационной экосистемы, согласно исследованию Global Innovation Index. И действительно, в стране практически отсутствует ментальный барьер между венчурными фондами, корпорациями, стартап-компаниями, университетами, государственными структурами и даже армией. Все эти структуры работают в разном темпе, но подчиняются единым законам. У всех разные интересы, но общая лексика. Одни и те же люди на протяжении своей карьеры могут играть разные роли, понимая, что все они — часть единого пространства. Чрезвычайно высокая плотность экосистемы закономерно повлияла на институт репутации: в Израиле все знают всё обо всех. Скорость принятия решений, традиционная культура диалога (и спора!), высокий уровень доверия, отсутствие коммуникативных преград — вот ключевые ингредиенты израильского экономического чуда, которое, если вдуматься, и не чудо вовсе, а планомерная работа государства и его граждан на протяжении четырех поколений.