Разобраться • 7 мая 2025
Лавочка на углу — больше не основа ВВП: почему малый бизнес теряет свое место в экономике
Лавочка на углу — больше не основа ВВП: почему малый бизнес теряет свое место в экономике
Текст: Наталья Севастьянова
Иллюстрация: Степан Иванов
И в России, и на Западе небольшие компании проигрывают конкуренцию с корпорациями, многие из которых превратились в монополии. Драйвером роста экономики стали передовые технологии, доступ к которым у корпораций на порядок лучше, чем у МСП.
И в России, и на Западе небольшие компании проигрывают конкуренцию с корпорациями, многие из которых превратились в монополии. Драйвером роста экономики стали передовые технологии, доступ к которым у корпораций на порядок лучше, чем у МСП.
Малый бизнес традиционно считался на Западе основой экономики — давал крупнейший вклад в ВВП и служил главным создателем рабочих мест. Впервые в истории Америки ситуация изменилась: согласно данным Бюро переписи населения США, 53% граждан работают в фирмах численностью более 500 сотрудников, а вклад малых и средних предприятий в ВВП страны упал до 43,5% (еще в 2004 году — 50,7%). В Европе показатели повыше, однако и тут заметен тот же тренд — за 20 последних лет вклад малого бизнеса в экономику стал намного более скромным. В России он не растет уже много лет, несмотря на все заявления чиновников. Многие эксперты считают, что малый бизнес уже не вернет свое место в экономике.
Малый бизнес слишком малый
На протяжении столетий малый бизнес в Европе и Северной Америке был главным работодателем. В США это уже не так: сотрудники уходят не просто в крупные компании, но именно в корпорации — быстрее всего растет доля американцев, занятых в фирмах с персоналом от 10 тыс. человек. Сегодня в них работает каждый четвертый американец трудоспособного возраста.
Журналист Washington Post Эндрю Ван Дам в статье под названием «Америка — по-прежнему страна малого бизнеса?» задается вопросом о причинах такой трансформации. И делает горький вывод о том, что тенденция далеко не новая: корпорации ведут успешное наступление на МСП уже около полувека.
Одна из основ либеральной экономики — представление о «невидимой руке рынка», благодаря которой блага распределяются наилучшим для всех образом. Ирония в том, что малый бизнес душит та самая невидимая рука. Начиная с 1970–1980-х годов, правительство США понемногу ослабляло антимонопольное законодательство и сокращало поддержку малого бизнеса. Либерализация экономики, провозглашенная Рейганом, привела к тому, что большую часть ниш постепенно занимали нарождавшиеся гиганты. В итоге небольшое число корпораций доминирует в большинстве сфер экономики — от производства продуктов питания, лекарств и почти любой техники до интернет-торговли и наукоемких отраслей.
Представители Amazon, Facebook (принадлежит Meta; признана на территории России террористической организацией и запрещена. — Прим. ред.), Uber и многих других компаний любят рассказывать о том, как помогают малому бизнесу, пишет колумнистка Vox Эмили Стюарт. При этом упускается из виду, что малые предприятия уже много лет находятся в невыгодном конкурентном положении из-за тех самых крупных игроков, которые якобы их поддерживают. Любой предприниматель, желающий привлекать клиентов онлайн, попал в полную власть Facebook и Google, контролирующих рынок интернет-рекламы. Amazon забирает до 50 центов с каждого доллара, вырученного частными предпринимателями, которые торгуют на его платформе.
Всего несколько компаний — Uber Eats, GrubHub, Postmates (которая тоже принадлежит Uber) и DoorDash — контролируют большую часть американского рынка доставки еды из ресторанов: у ресторанов нет иного выбора, кроме как платить любые сборы и комиссионные, которые для них установят платформы. Банки постоянно рассказывают, как им нравится работать с начинающими предпринимателями, помогая им встать на ноги, — но пандемия прекрасно показала, что большинство из них предпочли сотрудничать с крупными компаниями, которые давали более стабильную прибыль, констатирует Стюарт. Перечисленные компании так долго доминируют на рынке, что превратились в своего рода «частные правительства», которые устанавливают правила для предпринимателей, вынужденных пользоваться их продуктами и услугами, и вводят для них собственные «пошлины» и «налоги».
Дмитрий Кнатько
доцент Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ, академический руководитель программы «Управление бизнесом»
«Цифровая революция постепенно смещает баланс сил в экономике в пользу корпораций-гигантов и одновременно увеличивает число микропредпринимателей. Традиционный малый бизнес теряет свое положение. Платформы-экосистемы вроде Amazon и Google за рубежом, „Сбера“, „Яндекса“ и Ozon в России создают мощный сетевой эффект — чем больше пользователей и данных у платформы, тем труднее остальным компаниям догнать лидера».
Но если непомерная власть бигтехов еще вызывает у жителей западных стран гнев, то к монополиям, которые существуют едва ли не в каждом крупном секторе экономики, все, похоже, успели привыкнуть. Вот лишь один пример. Традиционно производством продуктов питания в США занимались тысячи фермерских хозяйств.
Сейчас фермеры — заложники корпораций, сетует журналист The Hill, ведь все необходимые ресурсы — семена, удобрения, пестициды и технику — они закупают у горстки компаний. Как только урожай собран, его покупает крупная перерабатывающая компания (этих гигантов тоже можно пересчитать по пальцам), диктующая фермерам цены. Наконец, на пути к потребителю продукты питания попадают в супермаркеты — мир, где снова доминируют крупные игроки, сети Walmart, Kroger и Albertsons (последние две сети вдобавок пытаются объединиться, чтобы потеснить первую). Независимые бакалейщики просто не в состоянии конкурировать с крупными торговыми сетями.
По мере того как государство сокращает поддержку малого бизнеса, он становится главным заложником любых потрясений. В пандемию COVID-19 массово закрывались рестораны и небольшие магазинчики, зато росли прибыли маркетплейсов и служб доставки. Последующие годы тоже не принесли мелким предприятиям процветания: в 2022 году как в США, так и в России их доходы сократились, а процентные ставки банков выросли, и все больше компаний стали допускать просрочки по выплате кредитов. Вдобавок стали осторожнее инвесторы и малому бизнесу теперь негде брать деньги на развитие.
Война тарифов, начатая Трампом, также больнее всего ударила именно по МСП: американские розничные компании заказывают большую часть товаров из Китая. Не удивительно, что сотрудники не хотят связывать свою судьбу с небольшими фирмами.
Дмитрий Максимов
основатель бренда обуви Comfers
«Снижение доли малого бизнеса в США и других странах, рост занятости в корпорациях — это отражение глобального тренда на консолидацию. После COVID-19 и других потрясений все больше людей хотят понятных условий, стабильности и высоких зарплат».
Мысли над пропастью
Складывается впечатление, что малый бизнес может быть успешен в основном там, где есть масштабные меры поддержки со стороны государства и одновременно жесткая антимонопольная политика.
В Европе и с тем и с другим лучше, чем в США, и средний класс там находится в более выигрышном положении: МСП обеспечивают более 50% ВВП Евросоюза и создают 63,4% всех рабочих мест в частном секторе. Но и здесь мы видим ту же тенденцию к уменьшению роли малого бизнеса — в 1990-е в крупнейших странах ЕС, таких как Франция, малый бизнес приносил около 70% ВВП.
Владимир Турман
председатель Ассоциации развития цифровых интернет-технологий «Арбитех»
«Снижение доли малого бизнеса в экономике — это не просто цифры, это сигнал: мир вступил в эпоху системных изменений. Уверен, мы наблюдаем конец романтической идеи о том, что основа ВВП — лавочка на углу. Сегодня выигрывает не тот, кто первый вышел на рынок, а тот, кто умеет системно интегрироваться в цепочки создания и доставки ценности».
У малого бизнеса просто нет ресурсов, чтобы конкурировать с сетями и корпорациями.
Юрий Ляндау
доктор экономических наук, профессор РЭУ им. Г. В. Плеханова
«Самый простой пример. У предпринимателя есть какой-то стартовый капитал, и он решил открыть кофейню. Вокруг тут же появляется огромное количество конкурентов. Тот же Cofix, который мог спокойно демпинговать. Еще пример — продуктовый магазин. Как ему бороться с множеством „Пятерочек“ в том же районе?
И даже прорывная идея, которую может придумать стартап, не гарантирует успеха. Гиганты могут просто купить эту идею и строить свой проект и экосистему. Так достаточно часто происходит. Этим занимается и «Яндекс», и «Сбер». Это традиционная практика».
Малому бизнесу все труднее бороться с гигантами еще и потому, что технологический рынок поменял правила игры.
Владимир Турман
председатель Ассоциации развития цифровых интернет-технологий «Арбитех»
«Искусственный интеллект, автоматизация, Big Data, машинное обучение — это уже не „дополнительные фишки“, а фундамент эффективности. У крупных компаний есть ресурсы, чтобы эти инструменты внедрять, тестировать и масштабировать. У малого бизнеса чаще всего нет ни компетенций, ни выстроенной архитектуры бизнес-модели, чтобы эти технологии переварить».
Еще недавно, в 2000–2010-е, стартапы рассматривались как предприятия, способные стать новыми гигантами: предприниматели вдохновлялись быстрым взлетом таких компаний, как Amazon и Facebook, благодаря революционным идеям выдвинувшихся в самые дорогие компании мира.
Борис Сычев
руководитель проектного режима программы для предпринимателей «Сколково Практикум»
«Малый и средний бизнес занимает особое положение на рынках. С одной стороны, у него подчиненная роль: рынками традиционно владеют крупные компании, устанавливающие правила игры. При этом у малых и средних игроков всегда наблюдается дефицит ресурсов — они находятся на голодном пайке. Но именно это делает их главными агентами так называемого „созидательного разрушения“».
Традиционно большинство революционных изменений и прорывных продуктов рождалось в этой когорте компаний, напоминает Сычев. Именно из их среды вырастают новые лидеры отраслей. Однако превращение стартапов в новые гиганты замедлилось.
Экономисты обратили на это внимание еще в 2019 году. С середины 1990-х рос как разрыв в капитализации между крупными и малыми предприятиями, так и разница в средней рентабельности между ними (увеличилась с 15% в 1990-е до 30–35% в 2017 году). Фактически малые предприятия к началу 2000-х и без всякой пандемии и последующих потрясений балансировали на грани выживания: об убытках ежегодно сообщали всего 10–15% крупных и целых 60–65% небольших предприятий.
Почему возник такой разрыв? Главная причина как раз в том, что крупные компании, вопреки стереотипу, успели «подружиться» с новыми технологиями. Они вкладывают сотни миллионов долларов в прорывные направления: облачные технологии, искусственный интеллект, машинное обучение и другие. И если крупная компания тратит на это в среднем $330 млн, то небольшая — всего около $6 млн.
Дмитрий Кнатько
доцент Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ, академический руководитель программы «Управление бизнесом»
«Лишь крупные игроки располагают массивами больших данных и соответствующими вычислительными мощностями для обучения ИИ. Гиганты используют алгоритмы, которые персонализируют рекламу и предложение для конечного клиента, оптимизируют цепочки поставок быстрее, чем любой локальный конкурент.
Еще один важный драйвер сокращения роли МСП в росте экономики — роботизация и автоматизация, проекты по которым выгоднее в основном при больших объемах инвестиций и процессов».
Это вопрос минимального масштаба эффективности: например, промышленный робот окупается быстрее, если производит миллионы, а не тысячи единиц продукции.
Помимо новых факторов, следует вспомнить и один традиционный — капитал.
Дмитрий Кнатько
доцент Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ, академический руководитель программы «Управление бизнесом»
«Разработка любых новых технологий, идет ли речь о производстве чипов, расшифровке генома или генеративном ИИ, требует огромных ресурсов, а при сегодняшних условиях кредитования и волатильности венчурных рынков такие суммы доступны преимущественно крупнейшим корпорациям.
Параллельно надо отметить, что крупные фирмы сегодня активно развивают внутрикорпоративное предпринимательство, а платформенная гиг-экономика породила армию микробизнесменов и фрилансеров».
Предпринимательская энергия, которая раньше заставляла людей создавать стартапы, теперь находит применение в стенах крупных компаний.
Разрыв уже не преодолеть, уверены экономисты. Этим может объясняться то, что и в России цифровизация пока не создала никакие новые крупные компании.
Борис Сычев
руководитель проектного режима программы для предпринимателей «Сколково Практикум»
«Если посмотреть на современную экономическую карту, становится очевидно: большинство индустрий пока не совершили этот переход. В них по-прежнему доминируют старые игроки, которые в разной степени цифровизируются, но одинаково страдают как от давления технологических гигантов (BigTech), так и от атак новых небольших компаний».
То, что ценность в экономике сейчас создается в основном внедрением новых технологий, может сделать пропасть между крупными и малыми предприятиями еще глубже.
Среди прогнозов о будущем технологий, опубликованных в апреле авторитетным Университетом Элон (Северная Каролина), содержится и такой: крупнейшие компании будущего будут обходиться и вовсе без людей, полагаясь лишь на труд автоматизированных систем. Это позволит им извлекать сверхприбыли, раз и навсегда выиграв конкуренцию с мелкими компаниями.
Все вышесказанное, судя по всему, верно не только для западных стран, но и для России. В 2018 году правительство РФ прогнозировало, что вклад малого и среднего бизнеса в ВВП, составлявший 22,3%, к 2024 году увеличится до 40%. В действительности с тех пор этот вклад упал до 21%.
Дмитрий Максимов
основатель бренда обуви Comfers
«Доля участия МСП в экономике России держится на этом уровне, и это почти не меняется. И это связано не с тем, что сам малый бизнес у нас слабый. Часто это вопрос ограничений на рост, неравных условий доступа к ресурсам, а не отсутствия амбиций или компетенций. Малый бизнес становится более нишевым, ориентированным на конкретные боли, ценности, кастомизацию. Особенно в сфере креативных индустрий, D2C-брендов, сервисов и продуктов „про людей“».
Мир без малого бизнеса
А что, собственно, потеряет экономика от утраты малым бизнесом своей традиционной роли? Если корпорации смогут удерживать невысокие цены и приличный ассортимент товаров и услуг, потребитель может и не заметить происходящего. Увы, не все так просто. Дело не только в том, что монополии склонны задирать цены, но и в том, какое значение малый бизнес имеет для общества.
Чем больше число малых предприятий, работающих в том или ином географическом пункте, тем быстрее растут средние доходы его жителей и тем меньше среди них бедных. Дело в том, что местные предприятия тратят намного большую часть (58% выручки) своих доходов внутри локальной экономики, чем федеральные сети (33% выручки).
Это приводит к положительной экономической отдаче для целого города или области. Кроме того, предприниматели получают выгоду от ведения собственного дела. Мир без малого бизнеса — это мир без экономической свободы.
Неужели малому бизнесу придется распрощаться с надеждами? Кое-какие сильные стороны он за собой сохранил несмотря ни на что.
Борис Сычев
руководитель проектного режима программы для предпринимателей «Сколково Практикум»
«Во-первых, у него больше степеней свободы. Он гибче, способен больше экспериментировать. Небольшие команды могут фокусироваться на нишевых решениях, которые не интересны крупным игрокам. Во-вторых, мелкие предприятия быстрее проходят инновационные циклы — отчасти благодаря менее жесткому регуляторному давлению».
Вызовы, определенно, серьезные.
Дмитрий Максимов
основатель бренда обуви Comfers
«Но они связаны с переосмыслением роли малого бизнеса: меньше масштабы — больше точности, смыслов и человечности. И в этом сила, которая не всегда видна в цифрах ВВП. Да, у крупных компаний больше финансового „жира“ и лучше доступ к передовым технологиям. Но это не значит, что малый бизнес обречен отстать.
Мы, например, уже активно используем ИИ — и в визуализации обувных концептов, и в коммуникации, и в подборе материалов, и просто в работе офисных сотрудников. Все это доступно, гибко и не требует миллиардных инвестиций. Малый бизнес часто осваивает новое быстрее, потому что ему нужно выживать».
Дмитрий Кнатько
доцент Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ, академический руководитель программы «Управление бизнесом»
«Кастомизация на основе облачных сервисов, дешевая 3D-печать и C2C-финансирование могут изменить правила игры и понизить порог входа на рынки для малого бизнеса. При жестком антимонопольном контроле и открытой инфраструктуре ИИ малые предприятия найдут себя в новой архитектуре цифровой экономики. А пока что следует помогать компаниям учиться работать с данными, ИИ и находить ниши, где гибкость бьет масштаб».
Чтобы конкурировать с гигантами, малому бизнесу в России придется расширять свой кругозор.
Владимир Турман
председатель Ассоциации развития цифровых интернет-технологий «Арбитех»
«Проблема не только в технологиях. Главный дефицит — это отсутствие стратегии и уникального торгового предложения. Малый бизнес в России до сих пор играет по принципу „давайте сделаем как у конкурентов, но чуть дешевле“. И тут он всегда будет позади на шаг, а то и на пять.
Пока предприниматели не начнут мыслить как архитекторы, создающие ценность, пока не научатся упаковывать смыслы, их будет сметать волна консолидации и автоматизации. Нужна смена модели мышления. Не «малый бизнес как альтернатива», а малый бизнес как специализированный игрок с четкой нишей, собственной философией и точной настройкой на аудиторию».
Не сможет малый бизнес обойтись и без господдержки.
Борис Сычев
руководитель проектного режима программы для предпринимателей «Сколково Практикум»
«Технологические гиганты уже столкнулись с серьезным противодействием государств, которые видят в них монополистов цифровой инфраструктуры. Это создает дополнительные возможности для малого и среднего бизнеса. У России в этом плане есть серьезные перспективы, особенно в направлениях, где мы занимаем фронтирные позиции: финтех, цифровые услуги, IT-решения для управления данными.
Однако в том, что касается правительственной цели довести долю МСП в ВВП до 40%, здесь возможны два сценария. Первый — разукрупнение существующих корпораций. Чего мы не наблюдаем; напротив, идет усиление госкомпаний. Второй — опережающий рост малого бизнеса на фоне общей либерализации рынков, когда ресурсы перераспределяются в обход крупных игроков. Но пока это решение не просматривается».
Юрий Ляндау
доктор экономических наук, профессор РЭУ им. Г. В. Плеханова
«Нужны льготные налоговые режимы, льготное кредитование, более выгодный доступ к ресурсам и производственным мощностям. Малые предприятия не должны входить в рынок, где уже есть очень серьезные игроки, которые их быстро потеснят. Рассказы про то, как легко зайти на маркетплейс и начать зарабатывать, — это все ерунда. Ozon говорит о том, что ему интереснее работать с крупными поставщиками. Мы все понимаем, что с такой политикой скидок, какая принята у маркетплейсов, МСП никак не выживут. Важна и поддержка, и сама идея, сам уникальный продукт или услуга, который предоставляет мелкая компания.
Следует помнить и о том, насколько легко крупным компаниям обойти любые правила, призванные защитить малый бизнес».
Эксперт напоминает: в законе о госзакупках сказано, что 25% товаров и услуг нужно закупать в МСП. Но крупная компания спокойно создаст эти МСП в виде неких дочерних структур и они спокойно будут участвовать. Поэтому, чтобы сохранить долю малого бизнеса и уж тем более ее нарастить, нужны не формальные, а очень продуманные меры поддержки, заключает Юрий Ляндау. Одной декларации намерений мало — требуется политика, разработанная с полным пониманием проблемы.
