«Моцарт точно бы использовал ИИ»: как Дэвид Коуп переизобрел аудиоиндустрию в 1980-х

Творческий кризис как точка отсчета

История ИИ-музыки началась в 1981 году не с технологического прорыва, а с банального творческого кризиса. Дэвид Коуп, уже признанный композитор, чьи произведения исполнялись в Карнеги-холле, получил заказ на создание оперы «в его стиле». Несмотря на прошлый успех (а может, именно из-за него) он столкнулся с творческим блоком: ноты никак не складывались в нужные последовательности, мелодии не приходили в голову. Ответ нашелся в неожиданном для 1981 года месте — на компьютере.

«Я не мог понять, какой у меня стиль, поэтому я решил разобраться, что такое стиль в целом. Я представил музыку в виде „управляемых данных“. Так и появился мой алгоритм», — отмечал в интервью композитор.

Коуп не был первопроходцем. Еще в 1957 году Лежарен Хиллер и Леонард Айзексон использовали пятитонный суперкомпьютер для создания композиции «Illiac Suite». Но подход Коупа был принципиально новым: его алгоритм не просто генерировал ноты, он анализировал существующие произведения и воспроизводил их стиль.

Процесс был простой, но трудоемкий. На разработку программы ушли годы — все, чтобы затем написать оперу за два дня. Композитор разделил собственные произведения на маленькие части и систематизировал их в виде чисел в базе данных. Его алгоритм анализировал эти данные, находил паттерны и собирал их в новые комбинации.

«Я понял, что вся музыка — это по сути вдохновенный плагиат. Великие композиторы поглощали музыку, которая была до них, и их мозг рекомбинировал мелодии и фразы характерным образом. Я уверен, если бы Моцарт имел доступ к ИИ, он бы обязательно использовал его как инструмент», — объяснял Коуп свою философию.

Программа получила название «Эксперименты в области музыкального интеллекта» (Experiments in Musical Intelligence), или, сокращенно, EMI, — сам же композитор ласково звал ее Emmy в своих интервью.

Прорывной момент случился в 1983 году, когда композитор работал с музыкой Баха. Он понял, что Бах существует не в своей предсказуемости, а в мельчайших моментах, где он нарушал собственные правила. Коуп разработал «маленький аналитический движок», который мог вносить случайность в предсказуемый алгоритм.

Результаты поражали. Программа создавала произведения в стиле Баха, которые даже профессиональные музыканты не могли отличить от подлинных. EMI генерировала оригинальные симфонии в духе Моцарта, Палестрины, Шопена.

Скандал в консерватории

Впрочем, реакция музыкального сообщества на ИИ-музыку была предсказуемо бурной и противоречивой. Когда в 1997 году в Орегоне состоялся концерт произведений EMI, многие слушатели были восхищены красотой и сложностью композиций. Но стоило объявить, что музыку написал компьютер, как восторг сменился возмущением.

Критики обвиняли Коупа в деградации искусства. Консервативные музыканты утверждали, что машина не способна на настоящее творчество, поскольку у нее нет души, эмоций, жизненного опыта.

«Люди говорят мне, что не слышат души в музыке, — отвечал Коуп. — Когда они это делают, я достаю страницу с нотами и прошу показать мне, где находится душа. Чувства, которые мы получаем от прослушивания музыки, — это то, что производим мы сами, их нет в нотах. Музыка — просто спусковой крючок».

Коуп парировал: а разве студенты консерваторий не учатся точно так же — анализируя произведения мастеров, копируя их стиль, постепенно находя собственный голос? Его EMI просто делала то же самое, но значительно быстрее и с большей точностью.

Несмотря на это, сгенерированная EMI музыка не смогла завоевать признание консервативных композиторов. Дэвид Коуп стал относительно популярным среди узкой аудитории ИИ-энтузиастов и исследователей, изучающих алгоритмы, однако так и не вышел в мейнстрим.