Елена Шифрина: «Я долго ждала, что кто-то в России займется здоровыми снеками. Не дождалась и создала Bite»

Интервью выходят дважды в месяц в рамках регулярного видеоподкаста «Делай!», где Мария Лапук, совладелица «Инк.», беседует с успешными российскими предпринимательницами.

Оглавление

О том, как модельный бизнес закаляет характер

Об университете в раю

О пути на нефтяной рынок через коллекционирование

О возвращении в Россию

Об учебе в Сколково

О риске и лучшем совете

Об отношении к деньгам

О честной игре

О детях и семье

О пользе публичности

О поиске волшебной хембактерии

О трендах в фуд-бизнесе

О трендах в здоровом питании

О лучших бизнесменах России

О том, как модельный бизнес закаляет характер

Лена, ты уже много лет обеспечиваешь россиян полезными перекусами. Создала большой международный бизнес в области здорового питания. Хотим сегодня поговорить как все это получилось, зачем ты это делаешь, где черпаешь мотивацию, как совмещаешь работу с личной жизнью.

Ты удивительно красивая женщина, и у тебя была очень успешная карьера модели с очень приличным заработком. И вдруг предпринимательство. Зачем?

— Просто у меня очень много интересов. Многое хочется попробовать. Модельный бизнес — это тоже своего рода предпринимательство. Когда я работала в Париже, агентство выдавало мне 70 франков в неделю, чтобы я купила себе билет на метро и еду. Каждый день у меня было по 10 кастингов.

А там: понравишься ты клиенту или нет, возьмет он тебя на работу или не возьмет — up to you (от англ. зависит от тебя — Прим.«Инк.»). Нужно быть веселой, харизматичной, податливой. Если это кастинг на съемку летней одежды (обычно ее проводят в январе-феврале), ты должна говорить: «Ох, как здорово будет! Где мы снимаем? На крыше дома в Лондоне в +5 босиком и в летних платьях? Вау, отличная идея!».

На самом деле, съемки — очень тяжелый процесс. Ты не можешь перечить ни фотографу, ни режиссеру, ни визажистам, которые не всегда после туалета моют руки и лезут к тебе в лицо накладывать тон грязными пальцами. Ты никогда не можешь ничего сказать поперек, потому что себе не принадлежишь. Профессия очень закаляет. Может поэтому сегодня, когда у меня на переговорах что-то не складывается, я на это не обращаю никакого внимания. Характер сильно окреп в тех обстоятельствах.

Но ты хорошо зарабатывала как модель…

— В Париже я не заработала ничего. Я пробыла там два года. Часто звонила родителям и говорила, что больше не могу и скоро вернусь обратно. Они мне говорили: «А ты точно сделала все, чтобы вернуться?». И я понимала, что могу еще потерпеть, постараться.

Но больших денег в Париже у меня не было. Когда агентство тебя приглашает, оно оплачивает билеты, квартиру, дает деньги на карманные расходы. Плюс ты платишь высокие налоги (во Франции это 40%), твои агенты получают комиссии. В итоге у тебя копится долг. Так вот, в Париже моих заработков хватило только на то, чтобы этот долг закрыть. Да еще и с менеджментом агентства, мягко говоря, возникли проблемы (арт-директор предложил Елене жить у него и употреблять кокаин на регулярной основе, а когда она отказалась, ее уволили — прим. «Инк.»).

После Парижа я уехала в Лондон. Там в агентстве был женский менеджмент, было больше коммерческих съемок и высокая ставка — 10 тыс. фунтов в день. Я смогла оплачивать университет, который стоил 10 тыс. фунтов в год.

Об университете в раю

Как тебе вообще пришла в голову идея пойти в университет? Была же хорошая карьера, большие деньги…

— Я всегда знала, что мое образование — это моя карта безопасности. Но в России мне не удалось поступить на очное в университет. Я училась заочно на юрфаке. А мне так хотелось пережить опыт студенческой жизни! Но в Лондоне я даже мечтать об этом не могла.

Однажды, приехав в город, пошла по рекомендации в самый красивый его уголок — Ридженс Парк. Был ноябрь, очень холодно, туман. В парке я просто обалдела от той красоты, которая меня окружала: все эти текущие реки, заливы. И посреди этого великолепия — старинное английское здание с надписью Regency Business School. Помню ощущение волшебства: стою я перед этим зданием и понимаю, что это университет в раю. И думаю, кем же должны быть люди, чтобы здесь учиться, и сколько это стоит вообще…

Потом началась моя большая карьера в Лондоне. И через несколько месяцев я вернулась в Ридженс Парк с честно заработанными деньгами. Пришла в дирекцию и сказала на слабом английском, что хочу у них учиться. Меня отправили в приемную комиссию. Я знала, что шансов нет, ведь я не сдавала экзамены, а системы образования в России и Англии очень разные. Мне сказали, что нужно пересдавать все выпускные экзамены, в том числе английский язык. Я говорю: подождите, я уже учусь в России в университете на третьем курсе юрфака. Они попросили выписку из вуза. Через несколько дней я её принесла. И мне сказали: хорошо, мы вас не можем взять на третий курс, но на первый — можем. Это было счастье!

А что с российским вузом?

— Я его не закончила. Ушла с третьего курса и забыла.

О пути на нефтяной рынок через коллекционирование

А как складывалась учеба в Англии?

—Училась я неплохо: на тройки-четверки, скажем так. Ведь мне еще нужно было работать моделью. Но я была известной личностью и смогла договориться с вузом, что три дня в неделю я учусь, а четыре дня — работаю. Преподаватель экономикидаже сделал открытый урок, где разбирал мой кейс. Обсуждали зачем человеку, который зарабатывает 10 тыс. фунтов в час тратить время на учебу. Даже дебаты были среди студентов. Было интересно.

И как же ты попала в корпорацию BP после вуза?

— Дело было так. Когда пришло время писать выпускную работу, времени у меня было очень мало. Поэтому в качестве темы я взяла то, что хорошо знала — современное искусство и коллекционирование. Я ими увлекалась и думала, что когда-нибудь хорошо выйду замуж и буду хозяйкой галереи.

В работе я рассуждала об этих сферах как об альтернативных для привлечения инвестиций. И получила очень высокий балл. Настолько высокий, что сразу попала в топ-20 лучших студентов института. А в Англии все крупные компании отслеживают лучших выпускников. Меня пригласили на встречу Russian Oil Desk в BP. Так я оказалась в нефтяной корпорации. Но в то время в Лондоне начались беспорядки. Мою квартиру обворовали. И я подумала, что, наверное, пришло время возвращаться домой.

О возвращении в Россию

Москва тебе казалась безопаснее, чем Лондон?

— На 100%. И тогда, и сейчас тем более. Кроме того, мне хотелось вернуться в Россию, поделиться своими знаниями, посмотреть, что происходит в экономике. Я чувствовала свою нужность на родине. И я вернулась. Приступила к работе в ТНК-BP.

Попала в классную программу, которая называлась Trader Development Program. В рамках этой программы будущих трейдеров каждые полгода заставляли работать в разных департаментах: в переработке, в продажах, в маркетинге, в планировании. Только после этого ты становился младшим трейдером. Я там проработала почти три года. Не скрою, мне было тяжело. Я получила много профессиональных уроков. Поняла, что такое дисциплина, проекты, что такое разные департаменты, как они друг с другом коммуницируют и идут к одной общей цели.

На тот момент в компании было очень много западного менеджмента. И я наблюдала, чем он отличается от наших руководителей, как они сосуществуют. Тот опыт корпоративной работы дал мне в жизни очень много.

Но мечта об удачном замужестве и коллекционировании искусства, насколько я понимаю, так и осталась мечтой. Ты не рублевская жена. Ты — предприниматель. Как ты вообще поняла, что нужно заняться бизнесом?

— У меня был тогда молодой человек, очень большой международный трейдер. Я ему постоянно говорила, что хочу создать свою компанию. Потому что в Лондоне к нам в университет приглашали разных предпринимателей. И я поняла, что это мое. Но мой друг отвечал: «Слушай, ты сейчас в ТНК-ВР зарабатываешь условно $10 тыс. в месяц. А как быстро ты сможешь заработать их в своем бизнесе? Посчитай. Подумай».

Я посчитала, поняла, что это будет нескоро, и отказалась. И правильно сделала. Если бы я тогда ушла в какое-то предпринимательство, я бы точно провалилась. Я еще не была готова.

Я осталась в корпорации и хотела, чтобы меня сделали старшим трейдером. Но в этой профессии в основном мужчины. В ТНК-ВР была тогда только одна женщина-трейдер. Она занималась кислотой и мазутом еще со времен СССР. Мне давать эту должность не хотели. Мы долго препирались и наконец расстались. Я была очень расстроена, хотя понимала, что дальше в ТНК-ВР мне развиваться некуда. А возвращаться за границу не хотелось. В России мне понравилось.

А что именно понравилось? И что было другим?

— Если говорить о самой жизни в Москве, то уровень у меня был такой же, как в Лондоне. Конечно, в Лондоне тогда были лучше рестораны и магазины. И все мои друзья были в Лондоне. Но они к тому моменту разъехались кто куда. А в Москве за 3 года я практически не создала новых дружеских связей. Я все время работала. У меня была довольно одинокая профессиональная жизнь. Но мне нравилась компания — сама ТНК-ВР. В Москве у корпорации был красивый офис, умный менеджмент, от которого многое зависело, были отличные команды и корпоративная культура. А в Лондоне офис был так себе: не очень чистый, неприглядный. И все решения принимало руководство, которого я там никогда не видела. Так что, в Москве мне было комфортнее.

Об учебе в Сколково

Но из ТНК-ВР ты ушла. Куда?

— Я пошла в «Ренессанс Капитал» на позицию трейдера по ценным бумагам. Был долгий процесс приема — 13 собеседований. Но оно того стоило. Команда была отличная. Меня предупреждали при найме чуть не плача: будет много работы, трудовой день ненормированный, коллеги матерятся, у тебя не будет никакой личной жизни…

Я очень хотела туда попасть, что в итоге и получилось. Но не успела толком поработать. Конец 2008 года был очень тяжелый для экономики России. В «Ренессанс Капитал» сократили 100 человек.

Но ты все равно не уехала в Лондон?

— Нет. Я решила зацепиться в Москве. И неожиданно услышала, что идет первый набор на MBA Сколково. Мне нужно было это образование. И я пошла поступать. В Сколково тогда не было российских профессоров, вся команда преподавателей была из-за границы. И я подумала — почему нет? Интересно же.

Там ты придумала бизнес Bite?

— Да. Это был мой выпускной проект в Сколково. Но до этого было еще далеко. Учились мы интересно. Кампуса не было. Все — и студенты, и преподаватели — жили и учились в отеле «Балчуг Кемпински».

На минус первом этаже, на месте бывшего казино, у нас был лекторий. Группа была небольшая — человек 40. Мы были реально как космонавты, которых готовят к полету. К нам приезжали профессора из London Business School, из великих американских университетов, потом приехала вся профессура из Массачусетского технологического университета (MIT). Они нам два месяца рассказывали, что такое предпринимательство и бизнес. Хотели нас этой темой заразить. А мы все до этого строили корпоративные карьеры и не все из сказанного понимали и принимали.

Ситуация в корне изменилось, когда мы всей группой поехали в США на стажировку. Наши руководители договорились, что великие бостонские предприниматели-основатели бизнеса возьмут каждого из нас на три месяца к себе на работу. А каждая их компания стоила на тот момент больше $1 млрд.

Я попала в компанию Biogen, которая занималась разработкой и выводом на рынок лекарственного препарата для лечения рассеянного склероза. Мы как раз создавали стратегию выхода лекарства на рынок Европы. При этом все ребята из группы общались между собой, смотрели как у кого складывается жизнь. Это было очень полезно.

О риске и лучшем совете

Да, но одно дело просто написать диплом МВА в Сколково. И совсем другое — пойти и делать бизнес. Надо решиться, надо деньги найти, надо получить одобрение близких. Как у тебя все это было?

— У меня в Сколково был потрясающий ментор — бывший председатель правления госкорпорации «Роснано» Леонид Меламед. Он должен был отслеживать мое продвижение по проекту. И он мне всегда говорил, что проект у меня классный, и его обязательно нужно сделать. Но я получила диплом в Сколково и положила проект на полку.

А сама вышла на работу финансовым советником в Raiffeisen Private Banking и все ждала, что кто-то начнет в России заниматься здоровым питанием, здоровыми снэками. Но такой бизнесмен не появился. И тогда я уволилась из банка. Это было очень страшно. Я понимала, что иду в никуда и не смогу в случае неудачи вернуться, потому что в корпоративном мире у тебя должен быть правильный карьерный путь. А я его прервала.

Но муж меня поддержал. Он сказал, мол, на хлеб с маслом для семьи я заработаю — попробуй. Но я никак не могла начать. Только ходила и рассказывала ему свою бизнес-идею. В конце концов он не выдержал и потребовал, чтобы я зарегистрировала компанию, открыла счет и наняла наконец первого сотрудника. Сказал так: «Ответственность перед людьми будет у тебя вот здесь…на спине. Онавсе время будет тебя мучить. И вот тогда у тебя начнется бизнес». Это был лучший совет от умного и опытного человека, который умеет собирать команды и работать. Я так и сделала.

Об отношении к деньгам

Ты вложила в дело свои деньги или это были деньги мужа? Может, кредиты?

— Свои. Я человек из СССР, и меня в семье научили экономить. Я всегда очень аккуратно относилась к заработанным деньгам: не тратила их на дорогую одежду, сумки и украшения. Никогда в жизни я ничего себе не покупала. Поэтому у меня была накоплена приличная сумма денег, которую я и вложила в дело.

Помню, мы сидели с мужем в офисе в Сколково. И он предложил переехать к офис его компании в центре. Я спросила, сколько это будет стоить

В итоге мы переехали и платили за аренду. Мне было интересно построить бизнес самой.

И насколько большой сейчас ваш бизнес?

— Для России большой. Для Америки средний. Но главное — это то дело, которым я обожаю заниматься. У меня было много предложений расстаться с бизнесом. Но мне действительно очень интересно самой заниматься разработками, выводить новые продукты, придумывать дизайн, работать с людьми в команде. У меня работает 156 человек: примерно 100 на заводе, остальные — менеджеры.

О честной игре

Что самое сложное в бизнесе?

— Наверное, концентрация. Далеко не все на рынке ведут честную игру.

Это очень интересно и непросто.

У всех бизнесменов своя цель. Одним важно продать бизнес, другим — продать с определенным мультипликатором и начать новый. В Америке, например, считают, что, если ты не делаешь бизнес на заемные деньги или деньги инвесторов, твой бизнес не такой привлекательный.

Но у меня свои правила. Я не люблю работать с кредитами. Я не верю, что их можно отдать, учитывая прибыльность честного российского бизнеса. В России на кредиты делать бизнес невозможно.

Поэтому мы будем расти с той скоростью, с какой это можно делать без кредитования.

Для тебя твой бизнес — это смысл жизни или все же нет?

— Это история про самореализацию. Наша работа — это то, как мы можем самовыразиться, исходя из тех устоев, которые нам привиты с детства. Мы все вместе, всей планетой, играем в какую-то игру. Но пока не знаем, в какую.

Нам просто нужно чем-то интересным занять время на Земле. И я занимаюсь максимально интересным из того, что могу для себя придумать.

О детях и семье

У тебя сложились все сферы жизни: есть крепкий бизнес, который приносит большую пользу обществу, есть прекрасные дети, ты сама невероятно красивая женщина, и у тебя хорошие отношения в семье. Как ты умудряешься все это совмещать? Везде успевать? Для этого надо иметь очень много энергии и мотивации.

— Мне кажется, что история с юношеским максимализмом и жесткими жизненными установками идет из детства. Здесь у меня есть свое мнение по поводу воспитания детей.

Я очень быстро поняла, что ребенок, который у меня родился, он, конечно, мой, но он — часть большой семьи. И каждый в семье хочет дать ему что-то хорошее. Поэтому у нас в семье вообще никогда нет конфликтов и каких-то недоразумений по поводу воспитания детей. Каждый делает для них все по мере своих возможностей. Каждый хочет быть в их жизни. И в этом, мне кажется, самое большое счастье. Мы все общаемся, любим друг друга и заботимся о родных в той степени, в которой мы готовы и хотим это делать.

А как быть с конфликтом внутри себя? Если у меня много работы, я не успеваю проводить время с детьми, а если я провожу много времени с семьей, начинает что-то сыпаться на работе. Приходится постоянно искать баланс между «я хороший профессионал» и «я хорошая мама». Это не самая простая история. По крайней мере, для меня…

— Да, не самая.

— Я не хочу быть для своих детей единственной звездой на ясном небе. Все остальные члены семьи тоже должны иметь возможность передать им свою мудрость, рассказать о своих интересах, о своих судьбах, провести с ними время. Мне никто в моей семье ни разу не сказал, мол, почему ты занимаешься бизнесом и не занимаешься своими детьми. Возможно, мне повезло. Понимаю, что не у всех так.

О пользе публичности

Насколько твоя яркая внешность и твоя публичность помогают тебе строить бизнес?

— На самом деле, с сначала пандемиия практически исчезла из инфополя. Было некогда. Нужно было понять, что происходит с бизнесом, с индустрией. Я с интересом занималась инженерной работой и научной деятельностью. Я большую часть времени проводила в Америке: в Бостоне, в MIT, в Стэнфорде — занималась исследованием новых ингредиентов, изучением проблемы диабета, пыталась разработать продукт для этой группы потребителей. На публичность сил и времени не оставалось.

Но ты до этого довольно активно занималась соцсетями. Это действительно помогало в работе?

— Да, это очень важно. Если есть возможность рассказать о том, как создается продукт, это очень ценно для потребителя. Лучше всего это делают, конечно, американцы. Их бизнес построен так, что в продукте на маркетинг сразу заложено много денег. Ведь товар нужно преподнести аудитории так, чтобы люди захотели его купить.

О поиске волшебной хембактерии

Но с рассказами о продукте бывают забавные ситуации…

— Да. Приведу лишь один пример. У нашей компании есть лаборатория в России. Там большой штат потрясающих ученых-разработчиков. Мы решили с ними сделать растительное мясо, посмотрев, какой сумасшедший шум вокруг этого продукта возник на американском рынке. Там акции компаний-производителей буквально за год выросли в сотни раз. И было ясно, что этот тренд точно придет в Россию.

Ученые согласились создать продукт. Мы пытались найти какую-то исследовательскую информацию, понять составы. Нашли в сети много видео, где производители альтернативного мяса рассказывали, как они под высоким давлением и при определенной температуре пропускают через огромные железные машины зерно гороха. А потом добавляют к полученному «экструдату» какую-то невероятную хембактерию, которая придает растительному продукту вкус мяса и наполняет кровь кислородом.

На этой фразе я поняла, что растительного мяса нам не видать, поскольку нет у нас ни оборудования, ни волшебной бактерии. Но позже мы где-то раздобыли состав альтернативного мяса и поняли, что в него входит экструдированный свекольный сок, который повышает гемоглобин (хемоглобин по-английски). Так что, их хембактерия — это ничто иное, как часть гемоглобина.

Мы сделали растительное мясо и запустили его сразу на рынок Middle East («Среднего Востока», куда входят Ближний Восток совместно с Ираном и Афганистаном). И получили там премию как лучший разработчик. Обошли даже американского гиганта Beyond Impossible. Потому что русские ученые, когда они знают, к чему стремиться, обязательно сделают лучше. Очень успешный получился продукт.

Но у американцев деньги на маркетинг закончились, а у нас на него никто и не тратился. Поэтому бум растительного мяса в мире сейчас практически сошел на нет. Есть, конечно, отдельные люди, которые едят веганские котлеты. Это, кстати, очень полезно. Но сегодня производить такой продукт очень дорого. Мы ждем, пока технология подешевеет. Нам всем действительно очень не хватает клетчатки.

О трендах в фуд-бизнесе

Какие вообще тренды на рынке здорового питания? Что нас ждет? Мы видим в последнее время какой-то дикий бум на рынке снеков. Причем, не только полезных, но и вредных. Что будет дальше?

— Хотим мы этого или нет, мы являемся потребителями американских трендов. Фуд-бизнес — это тот же фэшн-бизнес. Здесь есть своя мода и тренды, которые влияют на то, какие продукты мы будем потреблять. Американский рынок вкладывает деньги в поддержку тех или иных трендов. Например, вы не задумывались, почему пять лет назад мы все дружно стали есть авокадо и ягоды годжи? Это все оттуда. Или другой пример: 8 лет назад ученые у нас говорили, что квашеная капуста вызывает рак кишечника, потому что там много соли. Но вдруг быстро переобулись на волне разговоров про развитие макробиотов.

И какие главные тренды сегодня в фуд-бизнесе?

— В мире растет количество людей с диабетом и преддиабетом. В тех же США сегодня диабет выявлен примерно у 11,5% населения. А преддиабет — у 30%. Эти люди страдают не просто лишним весом, а определенной степенью ожирения.

На Ближнем Востоке, где быстрее всего потребляют тренды из Америки, ужечетверть населения с диабетом и еще столько же — с преддиабетом. Ожирением страдают порядка 30% населения.

А как дела обстоят в России?

— Мы находимся чуть-чуть дальше. Но и у нас зачастую население не знает базовых принципов правильного питания.

Вообще многие ученые в Америке связывают Альцгеймер, который всех нас ждет после 80 лет, с сахарным диабетом третьего типа (панкреатогенный сахарный диабет — Прим.ред.). Сахар очень плохо влияет на мозг. Поэтому сейчас такое повальное увлечение кетодиетами, палеодиетами и так далее.

Люди стали есть больше снеков?

— Да, даже есть тенденция замены приема пищи на снеки. Например, завтраки. По статистике в России 44% населения живут одни, без партнера. И для них это удобный формат питания.

О перспективных продуктах и здоровом питании

Потребление каких продуктов будет расти?

— Во-первых, в мире очень сильно растет потребление витаминов и БАДов. Особенно в Америке. Там все плохо с медициной. Поэтому многие люди занимаются самолечением. А это ничто иное как прописывание себе тех или иных пищевых добавок. Плюс в Америке, в отличие от России и Европы, не регламентирована норма потребления витаминов. Поэтому там появляется огромное количество очень хороших и интересных БАДов, которые действительно помогают организму. Я думаю, что это классный бизнес, куда стоит идти.

Во-вторых, растет рынок готовой еды. Хорошее готовое питание будет очень сильно востребовано. Дома современные люди или не готовят вовсе, или готовят очень скудно. Хотя домашняя еда, полезная и из классных ингредиентов, очень нужна нашему организму. Так что, рынок готовой еды — хорош для бизнес-инициативы.

Если говорить про фастфуд, будет увлечение этого рынка?

— Я надеюсь, что нет, но это лишь надежды. Слышала, что у нас планируют запретить фастфуд для детей до 18 лет. Считаю, что это абсолютно правильно. Моим детям запрещено ходить в фастфуд. Они один раз в жизни были в McDonald’s, не со мной. И запомнили этот день на всю жизнь.

Я запрещаю им есть фастфуд, это очень плохая еда.

Лучше приготовить что-то самим дома или заказать еду из ресторана.

Из-за загрязнения окружающей среды, в том числе продуктов, из которых готовят еду, у наших детей сейчас повальная непереносимость глютена. Его в пище очень много. В том числе из-за него возникают все эти вздутия живота, боли и другие неприятные ощущения.

Еще один тренд — отсутствие лактозы в организме. У детей, по статистике, непереносимость лактозы встречается очень редко. Но с годами она увеличивается. Так что практически у 65-70% взрослого населения в мире она есть. Поэтому отказ от лактозы ничего плохого организму точно не принесет.

О лучших бизнесменах России

Если взять всех современных российских предпринимателей, то кто для тебя топ-3?

— Безусловно, номер один — Татьяна Ким, создательница маркетплейса Wildberries. Она — лицо всех женщин России. Это человек, который сделал огромную прибыльную компанию без кредитов, потрясающая многодетная мама, пример стойкости и терпения. Думаю, что все женщины нашей страны восхищаются ею, и желают ей всего наилучшего.

Номер два — это Евгений Демин, основатель и директор компании Splat. Очень мудрый человек с потрясающим самообразованием, сумевший создать вместе с женой Аленой стойкую и красивую семейную компанию. Эта пара для меня — пример того, как можно и нужно делать семейный бизнес. Поражает их отношение к сотрудникам, к конкурентам, к молодым подрастающим компаниям. Равняюсь на них в своем бизнесе.

И номер три — это, безусловно, мой земляк Сергей Галицкий. Для Кубани, для Краснодарского края, да и в масштабах всей страны это очень важный человек.Я ему безмерно благодарна, что он занимается моим родным городом Краснодаром, развивает и поддерживает футбол. Для меня он больше, чем предприниматель. Мне нравится, как он тихо и скромно делает многие вещи, за которые мы все в стране ему благодарны.