Сделала • 17 октября 2025
Как заработать миллиард долларов и не потерять себя: интервью с основательницей агентства элитной недвижимости Kalinka
Как заработать миллиард долларов и не потерять себя: интервью с основательницей агентства элитной недвижимости Kalinka
Екатерина Румянцева — основатель и генеральный директор международного холдинга Kalinka, одной из крупнейших консалтинговых компаний на рынке элитной недвижимости России. В большом интервью «Инк» она делится опытом построения международного бизнеса, взглядом на рынок элитной недвижимости и личными принципами лидерства.
Екатерина Румянцева — основатель и генеральный директор международного холдинга Kalinka, одной из крупнейших консалтинговых компаний на рынке элитной недвижимости России. В большом интервью «Инк» она делится опытом построения международного бизнеса, взглядом на рынок элитной недвижимости и личными принципами лидерства.
Интервью выходят дважды в месяц в рамках регулярного видеоподкаста «Делай!», где Мария Лапук, совладелица «Инка», беседует с успешными российскими предпринимательницами.
Справка
Уроженка Костромы, дочь известного художника. Начала предпринимательский путь в 26 лет после увольнения из американской компании Noble Gibbons, где была топ-брокером. До бизнеса работала моделью в США и на Кипре. Окончила факультет журналистики МГУ, имеет MBA в области девелопмента. Входит в рейтинги лучших менеджеров России.
Как стала предпринимательницей
Посмотрела много твоих интервью. У тебя очень интересная судьба — можно снять классный сериал, не хуже «Беспринципных на Патриках». Расскажи, как ты решила заняться бизнесом? Как пришла эта идея?
— Прекрасные 1990-е. Молодость. Они для меня овеяны большим романтизмом. 1990-е были фантастическим временем для России — она открылась всему миру. Невероятная динамика: все очень быстро менялось, общество и все вокруг трансформировалось. Люди раньше жили в квартирах, которые получали по очереди от государства, а теперь появилась рыночная экономика, а вместе с ней — возможность покупать недвижимость. Это было совершенно прекрасное время.
Честно говоря, у меня не было желания делать бизнес. Слово предприниматель я вообще не помню, когда появилось. В 1990-х были бизнесмены, но бизнесмен даже не переводится в другой род: бизнесвумен — это американское слово, а по-русски не скажешь бизнесменша. Само собой подразумевалось, что женщина вообще не участвует в бизнесе, потому даже названия ей не было.
Это был совершенно другой мир. Не то что сейчас — все хотят быть предпринимателями. Предпринимательство модно, это классная современная роль, которая продвигается со всех сторон. Много инфлюэнсеров продвигают предпринимательство. Государство говорит, что всячески хочет его развивать. Тогда ничего этого не было. Это была чисто ситуативная история.
Меня за свободный нрав увольняли из компаний всегда. Безусловно, я была очень эффективным сотрудником — всегда была топ-брокером, мне легко давались продажи. Поэтому меня держали достаточно долго, несмотря на то что я абсолютно не дисциплинированный сотрудник. Но терпение рано или поздно заканчивалось, и я оказывалась на улице.
В 1998 году меня уволили из компании Noble Gibbons. Три заводных, молодых, энергичных американца в 1995 году приехали в Россию и создали по-настоящему международный real estate в Москве. Поехали экспаты, инвесторы, начали создаваться совместные предприятия, стали строиться объекты коммерческой недвижимости класса А.
Собственно, меня уволили, я вышла на улицу и подумала: моя жизнь закончена. Потому что сильная американская корпоративная культура воспитывает такую приверженность компании, что, когда ты из нее выходишь… Когда я вышла из Noble Gibbons, я подумала, а теперь я кто? Там я была Екатерина Румянцева, executive sales. А сейчас я вообще кто? Как без Gibbons? Меня вообще нет. У меня был прямо страх — как быть дальше.
Но в молодости у тебя нет тревоги, которая возникает с возрастом. Ты все-таки мало знаешь, опыта нет, поэтому меньше боишься. Я два месяца находилась в осмыслении, как жить дальше, потому что альтернативы не было. Тогда не было международных компаний. Российские агентства недвижимости, которые появлялись в подвалах, с ужасными риелторами, которые курили в лицо бабушкам при расселении коммуналок, — это была совершенно не институциональная история. Мне очень не хотелось в такую корпоративную культуру: полные пепельницы, засаленные газеты «Из рук в руки», непонятно одетые люди и какие-то пыльные офисы. Тем более к своим 26 годам я уже прожила за границей более четырех лет.
По сути, у меня не было другого выбора. Мне нужно было создать условия для себя, чтобы продолжать делать то, что я делаю, но параллельно найти помощников. Это я и сделала.
В общем, это было вынужденное предпринимательство. Но ты из очень творческой семьи — твой папа известный художник. Казалось бы, предпринимательство — это финансы, строгий график, большая ответственность. А у тебя до этого супертворческий путь: факультет журналистики, модельная карьера за границей. Приезжаешь в Россию и начинаешь строить бизнес в сфере, где еще даже не сформировались слои эконом, комфорт, бизнес, люкс. И решаешь: буду строить бизнес в люксе. Как это?
— Это не так. Я не думала, что буду строить бизнес в люксе. Я думала, что хочу зарабатывать деньги. Я всегда хотела зарабатывать деньги.
А это детская история про деньги? Когда она возникла? То есть ты всегда хотела денег?
— Нет. Я всегда хотела не жить той жизнью, которой жили люди вокруг меня. В городе Костроме, на улице Беленогова, дом 17. Такое ощущение, что там «день сурка». У тебя нет выбора в этой Костроме, потому что у нас четыре высших учебных заведения: военная академия, технологический институт, педагогический и сельскохозяйственный. Собственно, все мальчики из высшего военного училища женятся на девочках, которые учатся в этих трех вузах. И все. Вот тебе уже определена некая судьба. Она меня не привлекала, я не хотела. Я всегда знала, что уеду из Костромы.
Когда я стала преображаться, взрослеть в последних классах школы, меня перестали любить некоторые преподавательницы. Они меня подкалывали: «Румянцева, урок не выучила? Что, в манекенщицы собралась?» Так они мне говорили. Да, и я всегда хотела оттуда уехать, понимала, что не принадлежу этому месту. Это я знала.
По поводу денег — я же из советской культуры, там про деньги особо не говорили. У меня было просто врожденное стремление к свободе, за которую я готова умереть. Мне нужна свобода обязательно. Я хотела свободы, хотела уехать из Костромы.
Потребность в деньгах начала формироваться существенно позже, когда я поняла, что деньги — это свобода. И для меня сейчас деньги — это свобода. Я хочу, чтобы у меня было столько денег, чтобы я о них не думала. Тогда я буду совершенно свободна и смогу двигаться по-другому.
У Диспензы есть очень хорошее упражнение. Он говорит: «Сколько денег вам надо?» — «Столько». «А теперь представьте, что у вас денег в два раза больше. Что вы будете делать?»
Ничего.
— И тогда ты реально понимаешь, то ли ты делаешь, что хочешь, так ли ты живешь, как хочешь. Для меня деньги — это исключительно свобода.
Ты сейчас можешь назвать себя свободным человеком?
— Нет, конечно. У меня большие амбиции. Я иногда пишу в «Инстаграме», когда я еду с работы, у меня вот так вот в кучку глаза, о том, что я раба своих амбиций. Амбиции большие.
Как Kalinka взорвала рынок России 1990-х
Первый раз ты столкнулась с недвижимостью на Кипре. Ты продавала там таймшер, насколько знаю?
— Я сначала поехала к жениху. Как раз мы сегодня с тобой затронули тему, должна ли женщина работать или не должна. Давайте спросим мужчин, как они насчет этого думают. Можем ли мы сидеть дома, не работать? Они вообще хотят этого? Возвращаясь к этому топику — мой жених сказал: «Ну хватит, уже два месяца посидела, пора бы и поработать».
А он тоже занимался недвижимостью?
— Нет. Он был хороший парень, скромный, работал в телекоммуникациях. Я говорю: «Ну ладно, давай пойду работать». И тогда я попала в таймшер — тоже американскую компанию. Там была отличная школа продаж. Я по-прежнему считаю, что это была лучшая школа продаж.
А ты там первый раз начала продавать?
— Да-да-да. Тебя тренируют, учат техникам продаж. Этот навык кормит меня всю жизнь и позволил сделать то, что я, в общем-то, сделала.
Давай поговорим про «Калинку». Вы одна из самых известных компаний на рынке. Куча проектов, в которых вы как консалтеры разрабатывали концепцию. Мне кажется, когда мы обсуждаем между собой, у кого что-нибудь лучше, то вы всегда номер один, кого вспоминают. Как так получилось, как тебе удалось выстроить настолько значимого для индустрии игрока? Что за этим должно лежать?
— Меня спрашивают, в чем был успех на рынке. Как ты порвала? Мы, по сути, сделали market disruption — хотя тогда и не было такого термина. Но в 1999 году, когда я открыла компанию, мы просто начали печатать брошюры. Купили принтер и предложения начали печатать, приезжать к клиенту с брошюрами. Это был прямо голубой океан — так никто не делал.
Я так понимаю, были «Из рук в руки»?
— Да, все было ужасно. Прочитали «Из рук в руки» — и все. Потом встречали тебя на показе — без всякого описания квартиры, и так далее.
Второй ключевой фактор успеха — люди с высшим образованием, хорошо одетые, мытые, хорошо пахнущие, на хороших машинах. У нас всегда были очень красивые девушки. Все всегда думали, что у нас модельное агентство. Приезжали роскошные девицы или парни, хорошо одетые, хорошо пахнущие, с брошюрами, подготовленные к встрече с клиентом.
В Noble Gibbons было что-то похожее, но я оттуда забрала технологию и трансформировала ее. Поэтому мы сильно выделялись. В самом начале мы практически владели этим рынком — конкурентов у нас не было. Было три объекта недвижимости, 10 клиентов — все они сейчас в «Форбсе» или экс-«Форбсе». А у меня было четыре роскошных брокера.
Мы начали достаточно быстро расти, потому что экономика росла — появлялось больше объектов недвижимости, становилось больше обеспеченных клиентов, обеспеченных людей в России вообще. У нас появился опыт и понимание продукта — опыт продаж, понимание того, что востребовано нашими клиентами.
К нам стали приходить застройщики: «Что мы должны построить, как мы должны построить, что это должны быть за объекты недвижимости, чтобы их покупали ваши клиенты?» Потому что все клиенты были у нас. Девелоперов не было — были мы со своими клиентами и какие-то люди, которые строили дома такие, какие мы им расскажем построить.
О бизнесе и мировой экспансии
Насколько большой бизнес Kalinka?
— У нас сейчас общий объем трансакций под миллиард долларов в год.
А ты одна владеешь российской компанией или у тебя есть партнеры?
— У меня в самом начале было два партнера. Потом остался один, у которого я на протяжении 15 лет выкупала акции. Сейчас его доля в российском бизнесе составляет 10%. То есть он младший партнер, а я мажоритарный акционер.
Собственно говоря, так мы пошли в Дубай. Нам очень повезло, потому что в 2022 году случилась релокация.
Примерно вся Москва переехала в Дубай.
— Да, случилась релокация. И, конечно, мы на этом хайпе… Мы уже были там, и, конечно, все шли к нам. Потому что они нас знали, был кредит доверия, бренд очень здорово отработал. Я была там, все социальные сети видели, что я там. Все мне звонили вообще без стеснения. Совершенно.
Вот эти ночные звонки: «Мне срочно нужен пентхаус завтра?»
— Да. Причем люди говорили: «У меня 15 миллионов, ты там вложи их куда-нибудь». А я говорю: «Я здесь купила». Он мне: «Ну и мне туда же, пожалуйста. Пускай там три этажа». Конечно, мы в 2022 году заработали очень много денег. И с нами случилось то, что случилось со всеми русскими предпринимателями, со всеми. Никто не избежал этой участи.
Когда мы туда приехали, у всех все поперло, и мы подумали: «О, мы самые умные, мы самые технологичные, мы самые структурированные. Сейчас мы тут всех вообще порвем». И оказалось, что это все не так, потому что есть специфика рынка, есть арабская культура.
Какой следующий рынок взлетит? Какой город будет новым Дубаем?
— Саудовская Аравия имеет большие перспективы. Индонезия, Джакарта. Причем в Индонезии они переносят столицу на другой остров. Я думаю, что это очень перспективное направление, этот переезд столицы. Ну и, конечно, Африка.
О личном и женском
Хочу еще поговорить про тебя. Как совмещать семью, ребенка и бизнес?
— Я в какой-то момент времени поняла, что должна расставить приоритеты. Что для меня самое главное? Для меня самым главным была моя дочь. Моя дочь и была моя семья, потому что я достаточно рано развелась с отцом Евы. Поэтому мы с Евой вдвоем были семьей, поэтому Ева и семья стояли в приоритете. А потом бизнес.
То есть у тебя бизнес-встреча и утренник у ребенка — ты идешь на утренник ребенка?
— Конечно. Понимаешь, в чем дело, мы забываем про это, будучи предпринимателями. Нас бизнес пожирает целиком. И в какие-то моменты мы теряем контроль над нашей связью с бизнесом, я бы сказала. Потому что бизнес создан для чего? Для того чтобы сделать тебя счастливой. Он для тебя, а не ты для него. Он делает все, чтобы я была счастлива, а не наоборот. Он меня содержит, он мне дает деньги и он должен делать так, как я хочу. И если у меня дочь, я точно выберу утренник. Точно.
Ты очень красивая женщина, и ты это знаешь, судя по всем интервью, которые я посмотрела. Как к тебе вообще относилась индустрия? Потому что ты пришла в довольно мужской рынок. Это стройки, это клиенты. В 1990-е, я уверена, очень много было мужчин, а не женщин. Это помогало или мешало?
Ты всегда продаешь женщине. И так получилось, что у меня хорошие коммуникационные скилы. В общем-то, мне так кажется, я женщин не раздражала никогда. Я хорошо умею коммуницировать. И неважно, мужчина ты или женщина. И этот навык, конечно, мне очень помогает в жизни, всегда помогает. Быстро и хорошо разговаривать.
Я раньше думала, что-то, что я женщина, мне, наверное, мешает. Думала, потому что тогда на ключевых позициях у девелопера сидели мужчины. И в этом плане, наверное, сложнее, с одной стороны. С другой стороны, мужчины любят встречаться с красивыми девушками, женщинами. Это факт. И это открывает возможности для лишней встречи, для убеждения.
Как часто ты женское использовала в бизнесе? Когда вот это прямо уже, не знаю, практически флирт, но тебе надо продать. Было такое?
— Это так было давно, что я не помню. Наверное, да, использовала все, что только можно. Пыталась очаровывать. Хотя мой муж спрашивает, почему я не вышла замуж за олигарха.
Предпринимательство — это служение
Я знаю, что ты верующий человек и ты говоришь про это во многих своих интервью. Как тебе помогает вера? Именно с точки зрения сочетания с предпринимательством.
— Я отношусь к предпринимательству как раз через призму своей христианской позиции, как к несению некоего креста.
Как служение?
— Как служение, безусловно. Что Господь меня поставил на то место, на котором я есть. Более того, я всегда его спрашиваю: а я точно здесь должна стоять? Ты меня уж, пожалуйста, поставь там, где я должна быть. И дай мне делать то, что ты хочешь, чтобы я делала. И я все время в «Калинке». Хотя, конечно, запускаю новые проекты периодически: девелопмент, брокерская онлайн-академия. Франшизу развиваем. Я считаю, что предпринимательство — это путь к спасению, потому что тебе нужно много терпения, нужно себя смирить.
Это еще и создание чего-то из ничего, из мыслей…
— Создание материальных благ для того, чтобы ими делиться с другими людьми. Неслучайно многие духовные лидеры или сами предприниматели, или говорят о том, что предпринимательство — это отличный способ создать лучшую версию себя. То есть это настоящий духовный путь, потому что в предпринимательстве очень много боли. Чтобы ее нести, ты должна постоянно себя трансформировать.
Как сказал Ицхак Адизес, предприниматель имеет настолько большой масштаб бизнеса, сколько боли он может на себя взять. Эту боль ты несешь, не сбрасывая с себя, и это тоже служение, поскольку ты отказываешься от себя плохой, несовершенной. И через предпринимательство становишься более совершенным человеком. По крайней мере, я в это верю.
Я понимаю, что послать всех куда-то подальше будет очень дорого. Раньше это было важно. Сейчас я думаю, что все люди хорошие, просто у нас, может быть, где-то таланта не хватило, интеллекта, старания, энергии. Я верю, что люди хорошие, а это уже есть любовь. То есть когда ты снисходительно относишься к своим сотрудникам, конкурентам, у тебя любовь начинается со снисхождения. Мы наблюдали за моей компанией. У нас много любви, просто любви как ценности внутри коллектива.
Ценности всегда идут от того, кто управляет бизнесом. Если у тебя внутри есть ценность, конечно, она будет и внутри компании.
— Вот поэтому я считаю, что предпринимательство — это очень правильный путь. Я вообще не понимаю, как люди живут без Бога, потому что так ты говоришь: «Да будет воля твоя!» И когда что-то случилось, это не твоя воля, это Его воля. Значит, Он и будет это решать. Или у меня бывает так, что я говорю: «Господи, ты меня сюда поставил, дал этот крест, так вот, помогай мне его нести, мне тяжело».
