Кристина Романовская: «Если человек лучше меня разбирается в моем бизнесе, то я уже не владелец»

О страхе, отказе и принятии

Я хочу попросить рассказать вашу историю. Обычно я задаю вопрос о том, как вы пришли к предпринимательству и родом ли оно из детства. Но сегодня прошу, чтобы вы сначала рассказали вашу историю. Она совершенно потрясающая. Бизнес — это не то, чем вы стали заниматься после института, после работы в найме. Бизнес случился в вашей жизни довольно поздно. Как так получилось?

— Ну, так получилось. Я была не готова и не ожидала, что так будет. Но жизнь меняется. Этот бизнес более 40 лет назад создали мои родители. С душой и со всем усердием. Они его создавали, сохраняли, развивали. Естественно, дети тоже варились в этом котле. И я была в курсе всего того, что происходит, потому что это всегда был центр нашей вселенной.

Мы сейчас часто обсуждаем, почему дети не идут в агробизнес. Нормальные родители не хотят такой судьбы своим детям, потому что это тяжелый бизнес. Скажем так, сельское хозяйство — не самая популярная отрасль, и жить там не так комфортно, как в городе. Любой родитель не особо хочет, чтобы его ребенок посвятил себя такому, тем более, девочка. Мой папа вообще видел во мне исключительно жену и маму. Мама из меня очень хорошо получалась, поэтому я считала, что это и есть цель моей жизни.

Я очень люблю своих детей, люблю готовить. Я очень хорошо и успешно занималась домашним хозяйством. Но так получилось, что родители заболели, особенно папа, вокруг которого крутился весь наш мир. Он был такой центр, стержень, который всех на себе держал. Перед родителями встал вопрос: что же делать дальше? По большому счету наша компания «Лазаревское» уже была их любимым ребенком. Когда взрослые люди вкладывают столько любви и внимания в дело своей жизни, им не безразлично, что с этим делом будет. Зная меня очень хорошо, они решили доверить это дело мне и подарили бизнес.

Это было очень внезапно. Конечно, они тянули до последнего и, пока могли, справлялись сами. Но наступил момент, когда поняли, что уже все, не могут. Они привезли меня в компанию и представили своим многочисленным сотрудникам со словами: «Теперь это будет она».

Но вы знали про это? Они вас предупредили об этом?

— Естественно, конечно, буквально за пару недель или за месяц. Мы к этому готовились. А самое главное, я отказывалась, честно. Меня очень уговаривала мама, ее поддерживал папа. Папа, к сожалению, уже не говорил к тому времени, но он всеми своими жестами и мимикой говорил «да».

Я говорила: «Мама, ты что, с ума сошла? Я не справлюсь. Ты что вообще? Я забыла, как писать, как читать. Я „Смешариков“ смотрю с детьми, и на этом мой уровень достигнут». Она отвечала: «Нет, я знаю, что ты справишься». Очень меня уговаривала, близкие и знакомые — тоже. Мы вместе садились, вели бесконечные беседы. И они убедили меня, что я должна это сделать. Если не я, то кто?

Я согласилась с ужасом в сердце. Мне кажется, я даже физически чувствовала этот страх, он меня сковывал. Это было настолько жуткое напряжение, что я действительно испытывала какие-то боли в теле. И вот после этих уговоров выбрали день, приехали, родители меня представили и оставили там.

О поиске «идеального мужчины»

Сколько вам было, 45? А не было у родителей мысли передать бизнес, чтобы вы остались акционером? Нанять менеджмент или продать?

— У меня были такие мысли. Собственно, я, наверное, согласилась на эту авантюру, потому что у меня была мысль: сейчас меня назначат, а я поищу кого-нибудь, кто умней меня, опытнее, кто разбирается во всем этом гораздо лучше меня. И точно мужчину.

Агробизнес и мужчина.

— Да, сто процентов это должен быть мужчина. Я потратила очень много времени, внимания и денег: наняла серьезную компанию по подбору персонала для поиска кандидата. Но в процессе разговора со всеми этими кандидатами я поняла, что опять вляпываюсь в ту же ситуацию, в которой жила до этого. Если я нанимаю человека, который лучше меня будет разбираться в бизнесе, в моем бизнесе, то я уже не владелец этого бизнеса. Я опять попадаю в зависимые отношения со своим работником, который будет мне говорить, что делать, потому что я буду верить ему больше, чем себе. И это меня сразу остановило. Я ради чего развелась? Ради того, чтобы опять попасть на те же грабли? Нет, так не подходит.

Не было мысли продать бизнес?

— Нет. Объясню почему. Из-за отношения моих родителей к этому бизнесу. Это было, знаете, такое доверие, которое не оправдать я не имела права. У меня не было даже такой мысли, я считала, что это преступление. Я просто подведу и предам их, если я так сделаю. Поэтому здесь у меня стоял шлагбаум, высокий забор, запертая дверь, в сторону которой я даже не смотрела. Я должна была оправдать доверие своих родителей. Вот такая была парадигма.

Ваше вступление в управление бизнесом совпало с разводом. Ваш муж до этого был генеральным директором этого бизнеса. Как вы к этому внутри отнеслись? Как так резко можно в один момент поменять жизнь, в которой ты жена, мама? Проходит короткий промежуток времени, ты уже не жена, все еще мама, и у тебя огромный бизнес. Я понимаю, если бы вам досталась небольшая компания, но она у вас огромная.

— Ну, конечно же, это произошло не в один день. Решили, что нам пора развестись. К этому шли не один год.

А сколько лет вам потребовалось?

— О! Если честно, наверное, много лет. Лет пять. Я никогда просто так ничего не говорю. И когда я что-то решаю, я просто это делаю и ставлю в известность. Потому что я не люблю зря сотрясать воздух и пугать людей, особенно близких. Поэтому смысла разговаривать об этом я не видела, просто все к тому шло. Это на уровне ощущений было понятно. Видимо, наступил какой-то момент, когда я решила, что все, я готова изменить свою жизнь.

Конечно, это было непростое решение. Самая большая трагедия и самая большая сложность для меня была, конечно, реакция детей. Осознание того, что по факту это разрушает их привычную жизнь. Да, возможно, ради какого-то нового, более светлого будущего. А в их картине мира, может быть, и нет. Тогда я сделала выбор в пользу себя. Я понимала, что я не могу больше быть счастливой в этих отношениях. А несчастливая мама — это ад для детей, я в этом абсолютно уверена. Я не хотела погружать своих детей в этот ад и начала с себя — постаралась сделать себя счастливой.

О людях и погружении в агробизнес

Тогда вернемся к «Лазаревскому». Вы приехали: завод, куча людей. Сколько времени вам потребовалось, чтобы вы, во-первых, выучили язык, потому что в бизнесе много сленга, во-вторых, хотя бы чуть-чуть стали понимать, что вообще происходит. Сколько требуется времени на погружение?

— Наверное, год. Минимум. Почему год? Потому что через год я начала давать экспертные комментарии в СМИ. Сначала мне было сложно это делать. Я очень хорошо училась благодаря этим запросам от СМИ. Я не любитель говорить то, чего не знаю, в чем не разбираюсь, я стараюсь вообще никогда этого не делать. Благодаря тому, что я давала комментарии, я погружалась более глубоко и изучала тему. Например, мы писали для журнала «Свиноводство» экспертную статью по выращиванию свиней. И для того, чтобы эту статью написать, мне пришлось много чего изучить. Это мне очень помогло.

Через год я уже могла что-то понимать и говорить. По большому счету, хочу вам признаться, вот только сейчас я могу сказать, что управляю компанией. До этого я все равно продолжала внедряться, изучать, знакомиться с людьми, с процессами. Компания действительно очень большая, за один присест не осилить. Это связано не только с масштабами, но и с тем, что она очень разноплановая. Много разных производств, много разных людей. 850 человек. И для меня было важно не рубить сплеча.

Сначала для меня было важно сохранить компанию. Я даже никакой цели не ставила для себя, как я буду управлять или еще что-то. Мне нужно было сначала изучить, понаблюдать и сохранить то, что было. И только потом, когда я изучила, я начала пытаться что-то изменить к лучшему.

О династийности и становлении наследников

У нас в стране достаточное количество династийных бизнесов. Обычно детей прямо готовят к этому. Они проходят разные этапы подготовки, наблюдают за процессами. Они максимально включены. Если честно, когда я готовилась, не нашла другого примера, когда ребенок людей, создавших бизнес, не был включен, ему передали и бизнес не разрушился. В чем магия?

— Я, наверное, с вами бы поспорила. Мне кажется, это большая проблема, что не умеют готовить наследников. Я расскажу сначала про сына, а потом отвечу на ваш вопрос о том, что происходит сейчас с передачей наследства.

Мой старший сын уже сейчас потихонечку вникает в дела. Очень харизматичная личность, лидер по натуре и уже показывает свои лидерские качества. И я вам хочу сказать, что двум лидерам в одной компании очень сложно ужиться. Заслужить доверие и получить признание собственного ребенка гораздо сложнее, чем тысяч и десятков тысяч подписчиков, сотрудников, партнеров и так далее.

Когда я с этим столкнулась, поняла, что поделать с этим ничего не могу. Чтобы он на самом деле какое-то признание мне подарил, ему необходимо все-таки сначала уйти, посмотреть по сторонам, сравнить меня с другими руководителями. Сравнить хозяйство с другими хозяйствами, их стили управления и цели, их стратегии, как они идут, какие ошибки совершают и так далее. И только в сравнении с ними я могу получить какое-то признание, если вообще получу. А может быть, он придет и научит меня совсем по-новому.

Если ребенок или тот, кого вы хотите видеть наследником, не пытается с вами спорить, доказывать свою точку зрения, мозг выносить по каким-то вопросам, то это все-таки исполнитель, а не лидер. А мне хочется, чтобы вместо меня тоже пришел лидер.

Вы планируете передать бизнес своим сыновьям?

— Конечно. Здесь еще, знаете, такой очень важный момент для собственников, который нужно осознать: мы все смертны. Все так или иначе заканчивается. И с этой мыслью в голове нужно обязательно жить, думать о том, что будет после тебя и как, насколько экологично твои наследники войдут (в бизнес. — Прим. ред.). Но, конечно, об этом надо думать не в отношении них в первую очередь, а в отношении себя. Вот у меня Федя спрашивает: «А ты чем будешь заниматься?» Он прекрасно понимает, что если маме нечем будет заняться, она будет мешать жить. Я тоже к этому сейчас готовлюсь постепенно.

Как эти изменения происходят с человеком? Конечно, с возрастом. Когда были молоды, было много энергии не спать ночами, работать круглосуточно. Жертвовать своим здоровьем, потому что его было много, казалось, что этот ресурс бесконечный. Вот мне казалось, что это — бездонная бочка. А потом, когда ты доходишь до донышка, надо начинать думать, как жить дальше так, чтобы не растрачивать его в избытке, оставить для себя, прожить долгую и качественную жизнь.

Про цифровизацию и инновации в агробизнесе

Расскажите про бизнес, как он сейчас выглядит. Я знаю, что, помимо растениеводства, животноводства, у вас еще собственная торговая сеть в Тульской области, вы построили новый энергоцентр.

— Компания действительно большая, очень разноплановая. В основном все, что мы сейчас имеем, было создано родителями. Это свинокомплекс на 55 тыс. голов свиней, 25 тыс. гектаров пашни. Мы выращиваем там зерновые, бобовые и масличные. Это комбикормовый цех, мясопереработка, молочный цех. В торговой сети «Лазаревская лавка» у нас сейчас где-то 36 магазинов.

Из нового — то, что уже при мне и мной было сделано: элеватор (промышленное зернохранилище. — Прим. ред.) на 40 тыс. тонн. Энергоцентр — мы сейчас обеспечиваем себя на 80% своим электричеством, благодаря чему экономим очень сильно. И, в том числе, независимы от центральных энергосетей. Это очень важно для технологического процесса, потому что, к сожалению, аварийные отключения случаются и это очень негативным образом сказывается на здоровье животных.

Ну, и самое главное мое достижение из строек — это семенной завод, который я только своей смелостью на грани безумия и своей неопытностью могла построить в то время, когда все сидели в шоке и не представляли, что делать.

Из того, чем я тоже горжусь: чисто по-женски навожу порядок в компании с точки зрения модернизации, автоматизации процессов. Особенно сейчас, когда не хватает людей, это становится острой проблемой, и это очень важно делать.

Ну и, конечно, управленческий учет. Для того, чтобы реально понимать, что я управляю компанией, нужно иметь очень хороший, отлаженный управленческий учет, который основан на цифровизации всех процессов.

Выручка, прибыль, количество сотрудников?

— 850 человек. Прибыль есть, но с учетом всех обстоятельств, которые аграрии знают, она сейчас у всех ниже, чем могла бы быть. Выручка у нас сохраняется пока на прежнем уровне, Слава Богу, хотя бы так. Потому что с учетом всех обстоятельств я считаю это уже большим достижением на сегодняшний день.

Как оставаться женщиной

Большой бизнес, дети, куча работы. Как при всем этом оставаться женщиной?

— Вчера у меня был показательный разговор. Я ходила с подругой по различным местам, в том числе, заглянули в одну дизайнерскую галерею — я люблю искусство. Там завязался разговор с девушками, которые нас встречали: «Как вам удается все успевать при такой занятости?» У меня есть единственный ответ: необходимо включать это в расписание. Просто вносить в календарь и правильно расставлять приоритеты.

В определенный момент жизни я поняла самое главное: я — основа всего, что имею. Если я здорова, у меня есть энергия, если я чего-то хочу, если рождаются идеи, тогда я живу. Живет компания, моя семья чувствует себя уверенно и безопасно.

Если же я просыпаюсь разбитой, если болею, потеряла энергию и постоянно чувствую усталость, мне не хочется даже смотреть на себя. А у женщин это происходит очень быстро: не хочется покупать себе вещи, не хочется никого видеть, не хочется красиво сходить в ресторан, встретиться с подругами. Это уже не звоночек, это — колокол, сигнал о выгорании.

При выгорании у тебя не будет идей для бизнеса. Я через это прошла, у меня тоже такое было. Думала, что так можно жить. Нет, нельзя относиться к себе потребительски, ставить себя в последнюю очередь, потому что таким образом разрушится все.

Но нас, к сожалению, так учат в детстве.

— Да, да. И, к сожалению, не все потом переучиваются. Вы сейчас как бы переложили ответственность за свою жизнь на своих родителей, на общество и так далее.

Я скорее о другом. О нас как о девочках, а я тоже из довольно традиционной семьи и очень традиционной республики. Ты, в первую очередь, должна быть мамой и женой, и это — главное. А ты сама — после всего этого. И когда ты оказываешься во взрослой жизни, у тебя все равно есть эта детская установка. Очень сложно в голове без чувства вины принять, что ты — самое важное, что у тебя есть.

— Согласна на все сто процентов. Чувство вины действительно присутствовало. Но здесь важный момент: когда ты молода, ты можешь себе это позволить. Не спать ночами, утром идти на работу, вечером прийти домой, накормить всех ужином, убрать, сделать с детьми уроки, поиграть, лечь спать на несколько часов, утром встать — и все заново. В молодости есть для этого здоровье и ресурс.

Более того, я считаю такой подход правильным, потому что молодость именно для того и дана — чтобы работать, чтобы к 50 годам заработать себе ту жизнь, в которой уже можешь поставить себя в расписание. Не знаю, может, сейчас другое время и это делают с молодости. Но я убеждена: путь к успеху труден и долог.

Поэтому труд — очень правильная вещь. Только то, что дается с трудом, ценится и самим человеком, и обществом. Потому что это качественно.

Деньги в легкости — не ваша концепция?

— Я считаю подобную концепцию крайне пагубной. Легкость — это отношение к неудачам, но не к работе. Работа — это всегда труд. Те, кто рассказывает про деньги в легкости, снимают свои рилсы круглосуточно. Неужели они хотят сказать, что не работают? Просто им нравится эта работа. Но они делают вид, что не работают, и продают иллюзию легкости.

Ни у кого ничего не получается в легкости — это всегда большой труд. И трудиться надо в молодости больше, чем во второй половине жизни. Потому что позже уже не хватает ресурса, либо приходится работать менее интенсивно.

Чувство вины у меня было перебито желанием выжить, понимаете? Когда доходишь до определенной точки, уже наплевать на все чувства вины и на то, что о тебе думают, ты просто хочешь жить. Только пройдя через это, я пришла к такому пониманию. Очень буду рада, если у кого-то это осознание придет гораздо раньше. К сожалению, у меня так не получилось.

Мне потребовалось серьезно заболеть, чтобы вернуться с другими мыслями: «Все. Я так больше не могу. И самое главное — я так больше не хочу».

* Принадлежит компании Meta, признанной экстремистской и запрещенной на территории РФ.