Сделала • 3 октября 2025
«Зарабатывание денег — побочный эффект дела, основанного на любви»: основательница OLOLOL о бизнесе, мечтах и выгорании
«Зарабатывание денег — побочный эффект дела, основанного на любви»: основательница OLOLOL о бизнесе, мечтах и выгорании
В эксклюзивном интервью Оксана Лаврентьева рассказала о своих детских мечтах, а также о том, как она стала одной из самых ярких звезд московской светской тусовки и затем нашла внутренний путь к себе.
В эксклюзивном интервью Оксана Лаврентьева рассказала о своих детских мечтах, а также о том, как она стала одной из самых ярких звезд московской светской тусовки и затем нашла внутренний путь к себе.
Интервью выходят дважды в месяц в рамках регулярного видеоподкаста «Делай!», где Мария Лапук, совладелица «Инка», беседует с успешными российскими предпринимательницами.
Справка
Оксана Лаврентьева — российская предпринимательница. Окончила Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, магистр программы «Психоаналитический бизнес-коучинг» НИУ ВШЭ, выпускница бизнес-школы INSEAD программы «Challenge of Leadership». Много лет руководила брендами Alexander Terekhov. Совладелица издательского дома Independent Media, развивает собственный бренд женской одежды OLOLOL и сеть центров здоровья и красоты «Белый Сад».
Оглавление
«Я сразу как-то зашла с позиции владельца»
О тяжелом детстве и базовых настройках
О выгорании и духовных ценностях
«Я сразу как-то зашла с позиции владельца»
Всем привет! Сегодня у нас в гостях Оксана Лаврентьева. Мне кажется, это тот человек, которого не нужно представлять с регалиями. У меня есть традиционный вопрос, который звучит так: откуда родом ваше предпринимательство? Когда вы себе придумали, что можете создать бизнес?
— Я всегда на лекциях рассказываю, как я стала предпринимателем и почему я занимаюсь именно этими бизнесами. Это необычная и интересная история. Но, наверное, если спросить всех успешных и известных людей, у всех она будет звучать примерно одинаково. Когда я была маленькой, меня интересовали три вещи. Первое — я все время рисовала модели одежды на полях тетрадок.
Маленькая — это сколько?
— Модели одежды я стала рисовать в школе, когда мне было, наверное, лет 12. А просто рисовать я начала практически с рождения. Все время думала, что хочу стать художником-модельером.
История с журналами еще более интересная. Когда появились журналы, мне подруга все время приносила «Космополитен» почитать. И в итоге у меня под кроватью скопилась вот целая пачка. Я все время думала: «Господи, ну вот хоть как-нибудь бы к этому прикоснуться».
А потом, когда я стала постарше и первый раз попала к косметологу, я подумала, ну я же мечтала быть косметологом. Я прям представляла, что я бы сама руками делала маски, чистки, еще что-то. Мне всегда очень нравилась косметика, нравилось в ней разбираться, и мне это тоже все привила мама.
Поэтому довольно смешно, что я мечтала быть художником, модельером, мечтала работать в журнале, мечтала быть косметологом, но никогда в жизни так и не побывала на этих позициях, а сразу как-то зашла с позиции владельца.
Я всегда говорю, что мы в детстве знаем потребности своего сердца. И очень здорово, когда родители замечают, куда тянет их детей. Их в эту сторону направляют. Мама никогда не препятствовала, наоборот, всегда меня двигала именно туда.
Каково это — читать «Космополитен», а потом оказаться владельцем?
— У меня просто никогда не было на эту тему какого-то особого ощущения. Я почему-то с самого начала была уверена, что это все абсолютно для меня. Я не знаю, у меня не было такого: «В моей жизни происходит вот это, надо же!» Я всегда воспринимала это как должное.
Мне в детстве очень нравился Маликов. А потом раз — и он поет у меня дома на годовщине свадьбы. Или вот я всегда смотрела на Ксению Собчак, а потом мы были близкими подругами. Очень многие люди, на кого я обращала внимание, потом появлялись как часть моей жизни. Поэтому я всегда очень спокойно к таким вещам относилась, как-то естественно.
А есть что-то, что было в детстве, но не сбылось?
— Вообще все сбылось. Ну, я мечтала быть дояркой, когда мне было, может быть, два года. Это не сбылось точно.
А, вот еще была одна у меня мечта. Я всегда мечтала о красном Volkswagen Golf. Я прямо с ума сходила, хотела эту машину, но ни разу у меня не получилось на ней поездить. Потому что когда пришла пора покупать машину, мне все сказали, больная, что ли, зачем тебе такая дешевая машина, надо покупать вот эту. Вот это единственные, мне кажется, вещи, которые не сбылись.
Что-то должно оставаться мечтой.
— Да-да-да. Может, я когда-нибудь куплю красный Volkswagen Golf. До сих пор у меня незакрытый гештальт.
О тяжелом детстве и базовых настройках
Судя по тому, что я читала, у вас было очень тяжелое детство. Вы родились в Ленинграде, потом переехали в Венгрию. Мама развелась с папой. Вы довольно рано ушли из дома. Кажется, что детская жизнь была наполнена не всегда позитивными событиями.
— Ну, мягко скажем.
Это помогло вам как-то в жизни? Это вас как-то сформировало или просто в то время жизнь была такая?
— В 90-е, мне кажется, у многих было все сложно. Я знаю некоторых людей, которые как-то все это обошли. Но в основном, наверное, все сталкивались с какими-то сложностями. Если ты тогда не приобретал какую-то внутреннюю стойкость, уверенность в себе, смелость, было очень сложно куда-то пробиться и вообще кем-то стать.
Сейчас как будто это мешает, все эти качества. Вот я, например, смотрела свое предыдущее интервью, и у меня было такое ощущение: а чего ты с таким напором говоришь о любви, о мягкости, еще о чем-то? Вот такой очень сильный напор, такая очень уверенная подача. Мы с мамой смотрели интервью. Я говорю: «Слушай, такое ощущение, что я каждое слово просто вот так вот человеку вкручиваю отверткой в голову. Я что-то не понимаю, зачем я это делаю». Я думаю, что это с тех пор. Такие качества пробивные, предприимчивость, способность добиваться своего несмотря на любые препятствия. Что бы там ни происходило. Если ты решил, что тебе туда надо, — все.
Сейчас, вот в этой точке жизни, я понимаю, что мне, наоборот, хочется быть мягче, хочется быть добрее, хочется убрать эту жесткость, этот напор. Понятно, что его нужно оставлять в бизнесе, в каких-то вещах. Но сейчас я в собственном бизнесе больше на роли креативного директора, музы и визионера, чем человека, который ведет бизнес.
Можно поменять себе базовые настройки?
— Я читала одну книгу по бизнесу, и мне там очень понравилось высказывание: то, что тебе помогает построить бизнес вначале, может утопить тебя на другом этапе. Например, если ты привык к микроменеджменту и все делаешь сам, вначале это может быть очень классно, потому что ты знаешь все процессы изнутри. Но когда ты хочешь расширения, если ты не оставишь манеру лезть в каждую деталь и все контролировать, ты никогда не сможешь расширить свой бизнес. Потому что ты просто не дашь людям работать, ты будешь лезть во все процессы, мешать, никому не доверять. И поэтому тебе нужно обязательно перестроиться.
Ты должен меняться в соответствии с ситуацией. Но в то же время, мне кажется, очень важно оставлять в себе фундаментальные вещи, например ценности. Если, например, весь рынок будет так поворачиваться, что нужно давать откаты, снижать качество, обманывать покупателей, и так далее и тому подобное, это же не значит, что ты должен поменяться в эту сторону.
О выгорании и духовных ценностях
Духовное развитие и бизнес. Кажется, что это вещи, которые находятся в разных углах ринга. Бизнес — это очень про материальное. Основная цель любого бизнеса в целом — зарабатывание денег. Делание чего-то, что нравится людям, которые готовы платить за это рублем. А духовное развитие — это про внутренние вещи, про тебя. Как вы совмещаете эти сильно разные субстанции?
— У меня весь бизнес построен на духовной идее, здесь невозможно это не совмещать. Это фундамент и база. И если бы я не нашла эту основу, то, скорее всего, вообще бы закрыла одежный бизнес. Он не просто перестал быть мне интересен, я абсолютно в нем выгорела и не понимала, зачем мне делать это дальше. Хотя в то же время я понимала, что я мечтала об этом с детства. Я всегда этим увлекалась.
Мне реально очень нравится одежда, мне нравится одевать людей. Если вы меня спросите, что бы я делала бесплатно с утра до вечера, я бы ответила, что бесплатно одевала бы людей и делала их красивыми. Не стильными, не модными, а именно красивыми. Потому что у меня есть такой дар. Я вижу человека и понимаю, что ему нужно, чтобы он выглядел в разы лучше, чем он выглядит сейчас. Как его одеть, причесать, накрасить, какой ему подобрать стиль, чтобы он стал ярче. Именно то, что у него внутри, его качества. Вы понимаете, что я имею в виду? Не внешность даже, а чтобы он как личность раскрылся. Наверное, поэтому я занимаюсь именно этим бизнесом, а не каким-то другим.
Я понимаю, что это для меня не способ зарабатывания денег и не способ проводить время, а способ реализации того таланта, который у меня есть. И я в принципе не очень понимаю, как может быть главной целью зарабатывание денег. Мне кажется, зарабатывание денег — это должен быть побочный эффект от того, что ты делаешь со страстью, с любовью, для других. Вот когда ты это делаешь, не может быть, чтобы это не приносило денег. Это просто невозможно, потому что это всегда будет привлекать покупателей, всегда будет привлекать клиентов. Они же видят, с каким зарядом ты это делаешь.
На самом деле, разделение этих двух материй очень иллюзорно. Потому что дух — это концентрированная материя. И вся материя создана, потому что у кого-то появилась идея или мечта — и это относится к сфере духа. Поэтому я считаю, что это не то, что человек должен разделять, наоборот — соединить в себе.
Вы сказали, что в какой-то момент вы выгорели от бизнеса, который касался брендов одежды. Что вы попробовали, расскажите.
— Я сначала подумала, что мне надо просто все закрыть и сидеть дома, варить борщи, потому что этим я тоже хорошо умею заниматься, обустраивать быт.
Попробовали это?
— Нет, нет. Это было очень смешно. Я разговаривала с Курпатовым. Говорю: «Слушайте, Андрей Владимирович, есть такая идея. Может быть, мне все закрыть? Мне все надоело. Сесть дома, варить борщи». Он отвечает: «Вашим близким конец, полный конец». Я говорю: «Почему вы так думаете? Посмотрите, я вот умею красиво жить, чтоб было вкусно, красиво, уютно». Он говорит: «Но энергию-то куда девать? Вы просто разнесете весь дом и всех, кто там находится. Нет, вам надо обязательно что-то делать». И дальше я, собственно, начала искать и думать, куда же мне себя употребить.
Сначала у меня была идея, что нужно пойти в какую-то абсолютно другую сторону. Но вот благодаря поискам, благодаря тому, что я попробовала много всего, я поняла, что не надо ничего закрывать, нужно просто из идеи быть лучшей на рынке, самой крутой, уйти в идею служения и реализации собственного таланта. Я же тоже никогда не была человеком на первом плане. Я всегда обслуживала чьи-то таланты и считала, что у меня никакого таланта нет.
Что Саша Терехов был талантом, а вы…
— Да, что Саша был талантом, а я была человеком, который мог обслуживать его талант, помогать человеку реализовываться. Я считала, что у меня никакого таланта нет, кроме как организатора.
Но это большой талант.
— Это большой талант, но в какой-то момент мне просто надоело это все. Хорошо, я все организовала, потом еще раз все организовала. Хорошо. Дальше что? Мы заработали какие-то деньги. Я купила себе часть издательства Independent Media. Хорошо, мы во всех журналах. Дальше что? Куда? Куда это дальше развивать? Я поняла, что мне абсолютно неинтересно. Я не хочу просто тратить на это свою жизнь.
Светская жизнь — войти и выйти
У вас была идея стать лучшей, и вы в какой-то момент ее достигли?
— Ну Маш, представьте себе, девочка с окраины Питера, из коммунальной квартиры, которая училась в школе, потом училась в вечерней школе, потом там как-то институт один, второй, третий с грехом пополам закончила. Никогда в жизни не собиралась ничем заниматься вообще. Собиралась просто ходить в салоны красоты и…
Сколько лет вы прожили с этой идеей? Сколько можно существовать на тщеславии?
— Тщеславие, как известно, мой любимый грех. Я думаю, если менять направления, можно просуществовать всю жизнь. Так, сколько же это продолжалось? Наверное, с 2011 по 2017 год, где-то так.
Довольно долго.
— Довольно долго, да. Но это еще не так все быстро строилось. Хотя был вот такой абсолютно вертикальный взлет.
А ваша светская жизнь и социальные сети тоже оттуда родом?
— Социальные сети, безусловно, конечно. У меня раньше были охваты, как у миллионников. По 50 тыс. лайков на фотографию.
Ладно, вы были главной женщиной светской тусовки Москвы, будем честны.
— Ну, не главной, но одной из. Были и поглавнее, будем реалистами. Была одной из, но, наверное, единственной, которая сама ушла. Нет, вру. Есть Шахри Амирханова, которая сделала это задолго до меня. Представьте, для такой девочки попасть в это во все. Это же было что-то действительно невообразимое. Если мы возьмем ту же Шахри или Ксению — они все из очень хороших семей. А у меня папа с мамой на заводе работали.
Оказалась в эпицентре этого всего, мало того, добилась этого сама. Никто же меня за руку никуда не приводил и ни с кем не знакомил. Я сама там себе завоевала какое-то имя, сама завоевала какое-то положение, сама завоевала какие-то связи. Конечно же, я жизнь положила фактически на то, чтобы там быть. Проводила мало времени дома, упускала какие-то другие вещи. Я много в это вложила. И я поняла, что это все не то что меня не радует, а это вообще какая-то ерунда. Просто пустое абсолютно и ничего мне не дает. Я была просто в шоке. Я не понимала, что мне делать дальше. Вообще — как мне просто жить.
Про хейт
Задам вопрос про хейт, а потом поговорим про рынок русского фешена. Как стоит относиться к хейту, что стоит делать, как на него реагировать?
— На него стоит реагировать в своей внутренней работе. Люди фантастическим образом считывают, где ты в себе не уверен. Когда я поправилась, когда бросила курить.
Когда писали, что вы толстая?
— Это было просто без остановки: старая, толстая, страшная и все такое. Если ты прибавила 20 килограмм, ты же не можешь не переживать на эту тему. Естественно, тебя это волнует. Естественно, ты пытаешься как-то себя принимать и с удовольствием смотреть в зеркало. Ты только настроишься, только себя примешь, выставишь какую-то фотографию — тебе пятьдесят человек напишут, какая ты ужасная. Например, мне люди писали: «Мы не можем на вас смотреть». А что мне-то с этим делать?
Это очень сложно, конечно. Почему я решила вообще никогда ничего не писать про личную жизнь? Потому что это тоже была тема, по которой у людей была какая-то вакханалия. Они там отрывались как могли. Я в какой-то момент поняла, что все, не хочу вообще. Пускай догадываются, будут знаки, что у меня происходит, но никакой информации.
Я вообще лимитировала поток того, что я читаю. Я поняла, как сильно это на меня действует. Внимание — это же и есть энергия. Куда ты свое внимание вкладываешь, туда ты тратишь свою энергию. Если ты зацепился с кем-то языком и начал спорить, или начал ему внутренне отвечать, или расстроился — ты уже потратился. И на твои дела у тебя уже осталось чуть меньше энергии.
Чуть меньше времени?
— Если ты хочешь сделать что-то по-настоящему великое, а я хочу сделать что-то по-настоящему великое и чувствую в себе сейчас много сил на это, то я не должна тратиться на такие вещи. Просто не имею права. А раньше я могла часами этим заниматься. Мне нравилось как-то им остроумно отвечать. Я получала от этого удовольствие. Вот я потратила четыре минуты своей жизни на войну с какими-то виртуальными людьми. Звучит как бред.
Любой сотрудник — на вес золота
Русский рынок фешена сильно изменился, особенно начиная с 2022 года. Ушли иностранные бренды. Что будет дальше происходить с этим рынком? Кажется, что он немного перенасыщен и что есть проблемы с маркетплейсами. Как будет меняться рынок?
— Я помню, когда началась пандемия, я сидела в кабинете со своими топ-менеджерами. Они говорят: «Оксана, нам нужен какой-то план, мы не понимаем, как нам дальше быть, мы себя неуверенно чувствуем». Я ответила: «Знаете, мне кажется, что человек, который вам сейчас выкатит план, будет слегка сумасшедшим. Потому что никто не знает, что происходит вообще». И я просто решила все закрывать. Я говорю: «Мой план — все закрыть и сузиться до минимума». И он был самый правильный. То есть пока все думали, я уже все сделала. И сейчас, мне кажется, строить какие-то планы и говорить, что рынок будет развиваться вот так… Это опрометчиво.
А если говорить про русский тяжелый люкс — появится ли он? Заменит ли он, условно, иностранный?
— Ну, нет, конечно, это невозможно. Понимаете, у нас ноль условий для того, чтобы заменить Dior, Prada и сделать такие бренды. Для того чтобы это стало возможным, нужны годы, нужны другие законы, фабрики, другие условия.
Емкость рынка?
— Емкость рынка лакшери у нас прекрасная, кстати, фантастическая. С этим вообще нет проблем. Россия, я думаю, одна из самых главных стран-потребителей в мире. Когда мы сотрудничали с Тереховым, мы работали в западном шоуруме и к нам все клиенты, даже русские, приезжали туда и делали закупки там. И к нам пришла LuisaViaRoma и много сайтов типа Net-a-Porter и каких-то вот таких магазинов. Мы очень обрадовались. Хорошие деньги. Потом у нас украли фуру с тканью по дороге, потом еще что-то случилось. В результате мы им поставили заказ на два месяца позже и они все благополучно перестали с нами сотрудничать. Но ведь я не могу контролировать фуры с тканью, которые идут в Россию. Их обокрали. А у нас в стране таких тканей нет.
Мы эту проблему решили, стали работать с другими компаниями. Отправили партнерам документы, которые нужны для того, чтобы вывезти товар из России. Они их получили, прочитали и сказали, что они не будут с таким количеством документов работать.
В общем, у нас так пока организован процесс, что вбелую это сделать невозможно и вчерную тоже. То есть нет никаких абсолютно условий для того, чтобы мы стали брендом, который может из России торговать на весь мир. Сейчас еще санкции добавились. И так далее, и так далее…
В общем, инфраструктуры нет.
— Я несколько раз выступала на экономическом форуме на эту тему. Они выходят, говорят, предлагают инициативы. Я это все послушала и спрашиваю: а какое это имеет отношение к нашим нуждам? Я осознала, что они вообще не понимают, что нам необходимо. Может быть, сейчас просто не до этого, другая ситуация в стране, чтобы заниматься потребностями локальных брендов. Но когда кто-то займется и реально это построит, тогда мы сможем что-то сделать. Но сейчас для этого никаких предпосылок нет.
Но при этом мы видим российские бренды, которые пошли в арабские страны. Очень приятно приезжать в Dubai Mall и видеть названия наших брендов там.
— Я согласна совершенно. Но все-таки это не Dior и не Prada. Эти бренды не отшиваются в России, как мы.
Но тем не менее, я не теряю веру и надеюсь, что когда-то будут созданы благоприятные условия.
Ох, тяжёлая тема…
На самом деле, это боль наша, предпринимателей. При этом это не вопрос отсутствия талантов: просто не хватает людей, работающих в индустрии. Многие учатся, работают в одном бренде, потом переходят в другой. Поэтому что любой сотрудник на вес золота.
Оксана, последний вопрос: чем отличается жизнь в 20, в 30 и в 40.
Я вот думала, почему у многих, у меня в том числе, происходит карьерный рост в 30 лет. У тебя нет негативного опыта и ты ничего не боишься. Ты просто не знаешь, что что-то может не получиться. Ты прешь как танк, тебе абсолютно не страшно. Как есть фраза: «Они не знали, что это невозможно поэтому сделали это».
Конечно, когда тебе 40, начинаешь бояться, начинаешь быть более осторожным, начинаешь думать над какими-то вещами, но это естественно, потому что у тебя уже очень много негативного опыта. С одной стороны, такое мышление тебе «обрезает крылья», с другой стороны, это мудрость. Ты уже можешь быть в роли опытного вожака, который идет сзади, обращает на все внимание, держит все под контролем, понимает все взаимосвязи. То есть он — стратег.
И вот я сейчас перехожу в это состояние и для меня оно очень интересное. Я понимаю, что я наслаждаюсь этим переходом: от импульсивности к наблюдательности, осторожности, но не боязливости. И сейчас я совершенствуюсь в навыке продуманности и предусмотрительности.
