«Один отвалившийся клиент — не показатель, что бизнес не работает». Сооснователь «Консоли» и «Рокетбанка» о провалах, победах и принципах

— В 2019 году вы с партнерами покинули «Рокетбанк», который спустя два года окончательно закрылся, несмотря на попытки его спасти. Оглядываясь назад, как ты считаешь, какие ключевые ошибки были вами допущены?

— Думаю, самое главное — это недостаточный фокус на бизнес-модели. «Рокет» — очень сложный продукт. Его было сложно продавать и, соответственно, сложно на нем заработать. Если бы у нас была здоровая, устойчивая бизнес-модель, все остальные проблемы можно было бы решить.

Думаю, после продажи именно эта наша ошибка помешала «Открытию» развивать «Рокетбанк», а затем и Qiwi. История была сильно убыточная, и никаких очевидных перспектив по выводу «Рокетбанка» на прибыль не наблюдалось.

Ошибка номер два: сейчас мне кажется, что стоило быть посмелее и подойти к получению собственной лицензии как к ключевой задаче. Это помогло бы нивелировать зависимость от банков и внутренних проблем, которые у них возникали.

— Жалеешь о продаже?

— Не жалею. Откровенно говоря, я тогда и сам не до конца понимал, что можно было бы изменить, чтобы трансформировать «Рокетбанк». У меня была одна идея: свернуть российское направление и полностью переориентировать банк на какие-то зарубежные рынки. Но она не прошла.

— Продажу совершили за 300 млн руб. На что ты потратил свою долю?

— Не могу сказать, что куда-то все разом потратил. Я старался инвестировать их в возможность пробовать что-то новое и не зависеть при этом от зарплаты. Например, пожил в Штатах, изучал потребительский рынок там.

— Весной 2025 года спустя почти 4,5 года после ухода «Рокетбанк» объявил о возвращении. Почти сразу после запуска ты рассказал в соцсетях, что стал клиентом банка.

— Я искренне рад, что проект перезапустился. В него было вложено много сил и энергии, и если бы он бесславно исчез, было бы очень грустно. Я испытываю какое-то приятное чувство ностальгии. Такое бывает, когда выпускаешься из школы, но школа работает, развивается, просто в нее ходят уже другие дети.

Поражает, что мне довелось поучаствовать в создании такого мема. А «Рокетбанк» стал именно мемом, потому что только они обладают такой удивительной способностью выживать.

— Консультировалась ли с тобой новая команда перед перезапуском?

— Нет, никто не связывался, но я совсем не обижаюсь, понимаю, что у новой команды свой взгляд и свои задачи. Я всегда открыт к диалогу.

— До «Консоли» у тебя было еще несколько проектов: от медиа в России до необанка в США. Каждый из них потерпел неудачу. Возникало ли желание бросить предпринимательство?

— У меня всегда было понимание, что если в какой-то момент мне надоест развивать собственные проекты, я пойду на «стабильную работу». Но такого желания ни разу не возникало. К провалам я относился легко: да, не получилось, но у меня еще достаточно времени и средств, чтобы попробовать что-то еще.

Так было с «Консолью». Проект делали под конкретного заказчика и вместо того, чтобы как следует разобраться, сразу приступили к работе. В итоге мы этого заказчика потеряли. Теперь понимаю, что стоило лучше изучить рынок, собрать 10 потенциальных клиентов и только после этого начать двигаться.

— Почему ты не забросил проект? Что позволило ему стать прибыльным?

— Один отвалившийся клиент — не показатель того, что бизнес не работает. Чтобы делать такие выводы, нужна более масштабная статистика. Мы же, наоборот, видели, что рынок есть, сотрудничество с самозанятыми развивается.

Сделать «Консоль» прибыльной помогли ошибки прошлого. Уже на старте у нас было условие, что бизнес-модель должна быть рабочая. Основываясь на этом, мы сфокусировались на работе не с физлицами, а с компаниями.

Когда работаешь с людьми, проще масштабироваться: одна реклама работает на всех. При этом конкуренция и стоимость привлечения выше, а лояльность ниже — люди легко уходят к конкурентам. С бизнесом сложнее войти в доверие, но каждый клиент ценнее и долговечнее, благодаря чему проще выйти на прибыль.