Шипилова: Есть две основные категории бизнеса, инвестирующие в экопроекты. Первая — крупные FMCG-компании, выпускающие на рынок помимо продукции большое количество пластиковой упаковки, с которой нужно что-то делать.

В том числе это участники New Plastics Economy Global Commitment — Coca-Cola, Danone, Mars, L’Oréal, Nestle, PepsiCo, Unilever и другие. Они ставят амбициозные цели по снижению первичного пластика в упаковке, по увеличению переработки и так далее. Вторая категория — ресурсные компании, которые в силу специфики своего бизнеса вредят окружающей среде: «Роснефть», «Северсталь», «Норникель», «Русгидро», «Лукойл», «Полиметалл» и подобные. Они вынуждены заботиться о компенсации своего вредного воздействия, чтобы избегать репутационных рисков. Кроме гигантов среди активных ESG-лидеров (ESG — один из мировых принципов ответственного инвестирования; англ. environmental — «экология», social — «социальное развитие», governance — «корпоративное управление») в России я бы выделила X5 Retail Group, «Магнит», SPLAT, «Яндекс», включая подразделения «Яндекс. Лавки», «Азбуку Вкуса» и «ВкусВилл».

Иванова: С новой стратегией «БАТ» по созданию лучшего будущего A Better Tomorrow невозможно избегать ESG-повестку. В 2020 году наша фабрика в Санкт-Петербурге признана заводом с категорией zero waste to landfill, то есть там полностью перерабатываемое безотходное производство. Это российское предприятие — одно из самых эффективных в группе по потреблению энергии и расходу воды. Мы также сократили количество производимого пластика. Например, мундштук для системы нагревания табака GLO теперь делается из плотного картона. Как и Apple, избавились от адаптера и оставили только шнур для подзарядки.

Но ESG касается не только экологии. Слова social и governance в этой аббревиатуре не менее важны, чем environmental. Речь об ответственном подходе к бизнесу. Во-первых, мы стремимся снизить вред от потребления табака, поэтому развиваем портфель инновационных продуктов с меньшим риском для здоровья. Во-вторых, стратегия A Better Tomorrow нацелена не только на потребителя, но и на сотрудников. Мы хотим, чтобы они соблюдали жизненный баланс. Это особенно важно в эпоху пандемии и удалённой работы, когда граница между трудом и отдыхом стёрлась.

Шипилова: В целом людям не хватает осведомлённости. На «мусорном» рынке много игроков, но мало кто занимается доскональным экопросвещением. Страшный сон москвича: он сортирует отходы, раскладывает в разные контейнеры, а потом всё вместе увозит один мусоровоз. На самом деле одна машина забирает вторсырье, другая — остальные отходы, и это норма. Просто многие не осознают, что в Москве реализована система дуального сбора: всё вторсырьё собирается вместе и едет на пункт досортировки. Там нужно разделить полезные фракции, убрать лишнее и затем уже сдать на переработку. Система рабочая. Если у вас нет доступа к проверенным точкам сбора, можете сдавать вторсырьё в предназначенный для него бак рядом с вашим домом.

Шипилова: Это явный симбиоз. Компании создают для потребителей то, что загрязняет окружающую среду, и у них есть ресурсы, чтобы как-то улучшить эту ситуацию. Человек, который купил бутылку газировки, может потом сдать её на переработку, если в его городе компания приняла участие в создании системы сбора. Это замкнутый цикл — компания создала условия, потребитель откликнулся.

Но ответственности больше на производителях. Минпромторг и Минприроды сейчас рассматривают предложение о запрете 28 наименований упаковки. Это то, к чему мы все привыкли, — полистирольная подложка под яйца, композитная упаковка для сигарет. Довольно категорично, но нужно заменять сложно перерабатываемые вещи на простые. Выбросить прозрачную ПЭТ-бутылку в контейнер для вторсырья сможет любой человек, а не только экоактивист.

Иванова: Государство должно поощрять осознанное потребление и давать бизнесу больше возможностей для коммуникаций. Мы уже говорили о важности информирования. Например, в Великобритании есть социальная реклама, которая рекомендует перейти на альтернативные устройства тем, кто не может бросить курить. В основе этих рекомендаций лежит серьёзная научная база. В России подобная практика пока не развита.

На мой взгляд, стимулирование всегда более эффективно. Так что лучше предлагать бизнесу льготы, чем грозить штрафами. Банально можно облегчить доступ к «зелёной» энергии, потому что зачастую компаниям просто негде её покупать для своих производств.

Шипилова: Субсидии необходимы, но у нас чаще идут от обратного. В 2015 году в России ввели институт расширенной ответственности производителя (РОП), согласно которому производители товаров и упаковки должны либо самостоятельно обеспечить норматив утилизации, либо заплатить экосбор — по сути, дополнительный налог. Социально ответственные компании (в том числе Coca Cola, Procter & Gamble, Unilever, Danone) стремятся выполнять нормативы по переработке упаковки и направляют сэкономленные деньги на экосоциальные проекты. Мы видим, что растёт спрос на решения в области сбора и переработки упаковки, экосоциальных активностей, устойчивого развития в целом. Так что механизм работает.

Сейчас в первую очередь необходимо внедрять повсеместный раздельный сбор отходов и наращивать сортировочные мощности. Очень сложно быть экологичным без инфраструктуры. Переработчики недозагружены и готовы принимать намного больше вторсырья, его нужно выцеплять из того количества отходов, которое просто едет на полигон. И стоит разобраться с упаковкой. Принято ругать пластик, но ПЭТ-бутылки — один их самых перерабатываемых видов отходов. Если мы будем выбирать оптимальную упаковку исходя из возможностей её переработки и функциональности (например, тетрапак незаменим для ряда продуктов, но для питьевой воды в большинстве случаев избыточен), уже будет большая польза.

Если принять меры максимально быстро, у нас есть все шансы приблизиться к циклической экономике, где отходы снова попадают в производство и заново используются.