Текст: Наташа Покровская

Фото: alpinabook.ru

С давних пор нас интересовала тайна происхождения разумного человека и загадочная, опасная жизнь, которую вели наши предки. Сегодня современная наука способна ответить на некоторые вопросы и, пусть не всё, но многое рассказать о том, каким был быт миллионы лет назад, благодаря ценным археологическим находкам: костям людей и животных. О волнующих приключениях, которые поджидали обитателей древнего мира почти на каждом шагу, подкрепляя истории научным комментарием, рассказывает ученый-антрополог, кандидат биологических наук, доцент кафедры антропологии биологического факультета МГУ Станислав Дробышевский в своей книге «Борьба за обед. Еще 50 баек из грота». Книга вышла в декабре в издательстве «Альпина». Inc. публикует ее отрывок.

Южная Африка, 3,67 млн лет назад.

Кроны рощицы вознеслись над холмистой равниной. Бескрайняя синева неба сверху, яркая зелень снизу — мир был прекрасен и щедр. Самец австралопитека не спеша взбирался между валунами к ближайшему деревцу, манившему своим ароматным урожаем. Сочные оранжевые плоды украшали ветви и манили взор. На холме было хорошо. Ветерок сдувал насекомых, хищников было не видать, неторопливые овцебыки жить не мешали.

Австралопитек потянулся и сорвал плод. Жизнь удалась. Даже голова сегодня, вопреки обыкновению, не болела, и кривая левая рука не ныла. Полуприщурившись, самец отщипнул самый спелый, самый сочный бочок и беспечно уронил почти целый фрукт на землю. Вдруг он встрепенулся. Порыв ветерка донес до раздувшихся ноздрей два беспокоящих и столь противоречивых запаха. Один был приятным — благоуханный аромат свежего мяса. Мясо удавалось добыть нечасто, и тем сильнее оно манило к себе. Но радость портил второй запах — раздражающая и ненавистная острая вонь врагов.

Австралопитек поднялся во весь свой рост — метр с третью — и осторожно направился по запаху. За уступом скалы ему открылось нагромождение камней, на котором лежал погибший овцебык, застрявший ногой в щели. Над бесплатным угощением уже основательно поработала семья павианов: торчащие над камнями части туши были разодраны и обглоданы. Наверное, поэтому уже сытые павианы решили не спорить с появившимся конкурентом: самки с детенышами поднялись с места и отправились в более спокойное место. За ними последовала и пара молодых самцов. Но самый крупный вожак не мог просто так повернуться спиной к пришельцу; статус и чувство собственного достоинства не позволяли уйти без боя.

Павиан вздыбил гриву, закатил глаза под белые веки и оскалился: огромные острые клыки на фоне красных десен весьма впечатляли. Но и австралопитек не хотел уступать такое близкое и такое аппетитное мясо. Способы борьбы были ему прекрасно известны: никто не любит, когда в него швыряются всяким мусором. Даже большим кошкам становится неуютно от такого.

Австралопитек потянулся длинными руками к земле, но, как назло, на голых валунах не было ни палок, ни удобных для бросания небольших камней. Вверх полетели пучки травы и песок. Тихий доселе холм огласился истошными воплями. Павиан, не желая терять лицо перед внимательно наблюдавшими с безопасного расстояния подчиненными, набычился и быстро побежал в атаку. Австралопитек кинулся вверх, на скалы, чтобы занять выгодную позицию. В несколько прыжков павиан настиг его и напрыгнул, хватая лапами и щеря смертоносные клыки.

Австралопитек обхватил его шею руками, цепляясь за густую гриву и не давая укусить. Оба потеряли равновесие и, кувыркаясь, полетели вниз, скользнули в запрятанную в траве щель и внезапно исчезли. Глухой удар — и тишина снова опустилась на знойные склоны…

Это случилось с австралопитеком, получившим коллекционный номер StW 573. Впервые нижняя часть его левой ноги была найдена между 1978 и 1980 годами, но тогда ее ошибочно приняли за мартышковую и на долгие годы положили в ящик. Кстати, в последующем находка получила название «Маленькая стопа».

Еда или смерть

В 1994 году при пересмотре коллекций кости были распознаны как австралопитековые, а с 1998 года началась расчистка скелета, продолжавшаяся еще два десятка лет! Дело в том, что кости залегали в крайне неудобном месте — в каменной щели на 14-метровой глубине грота Сильберберг пещеры Стеркфонтейн, в бетоноподобной брекчии. Препаровка таких окаменелостей — чрезвычайно утомительное и небыстрое занятие, ведь приходится аккуратнейше ковырять камень маленькими иголочками, едва ли не зубочистками.

Но что привело к трагедии? Вперемешку с костями австралопитека обнаружены кости павиана Parapapio broomi: череп под тазом StW 573, два грудных позвонка смешаны с позвоночником австралопитека, лучевая — около левой бедренной, большая берцовая — под правой рукой.

Между прочим, кости павиана принадлежали очень большому индивиду, превосходившему даже самых крупных самцов современных павианов. Возможно, оба примата попали в одно место случайно, так как просто падали в одну и ту же трещину. Но не исключен и более эффектный сценарий: два суровых альфа-самца не поделили территорию, сцепились в смертельной схватке и, ослепленные яростью, не заметили каменной ловушки.

В других случаях шимпанзе пытаются отбивать мясо у павианов, добывших какую-нибудь зверушку. Шимпанзе примерно втрое тяжелее и держатся обычно более крупными группами — в среднем 26–45 особей против 11–15 у павианов. Однако павианы клыкастее и злее, так что иногда могут даже переходить в наступление.

Драгоценная находка

Индивид StW 573 примечателен и сам по себе. Во-первых, это самый древний известный австралопитек Южной Африки. Во-вторых, многие его черты особенно примитивны; в частности, размер его мозга — наименьший среди всех южноафриканских австралопитеков. Предложено даже считать его представителем вида Australopithecus prometheus, отличного от более позднего и лучше известного A. africanus.

В-третьих, мы знаем некоторые особенности его личной жизни. На внутренней стороне теменных костей имеются углубления — пахионовы грануляции. Это реакция кости на увеличенные выросты паутинной оболочки мозга, перекачивающие спинномозговую жидкость, окружающую мозг. В реальной жизни подобные выпячивания возникают из-за хронически повышенного внутричерепного давления и сопровождаются головными болями. Значит, «маленькая стопа» страдала от мигреней.

Кроме того, левая локтевая кость патологически искривлена из-за перелома в детстве, впрочем, очень хорошо сросшегося. На стопе StW 573 большой палец несколько отстоит от остальных, но далеко не столь сильно, как у проконсулов или шимпанзе. Форма полукружных каналов тоже явно нечеловеческая, скорее как у шимпанзе, но все же чуть уклоняющаяся в сторону людей; голова StW 573 много моталась по вертикали и горизонтали, как у древесных приматов. Ключицы, лопатки и кости рук имеют множество древесных приспособлений. Все вместе взятое говорит о том, что австралопитеки много лазали по кронам, однако уже не так здорово, как их предки.

Окошко в древний мир

Даже сугубо древесные шимпанзе и еще более виртуозные древолазы гиббоны регулярно падают и ломают себе кости. Что уж говорить о почти наземных австралопитеках: травмы от падений обнаружены на скелетах KSD-VP-1/1 («Кадануумуу») и AL 288–1 («Люси»), а также на плечевой кости AL 333–107. Из-за искривления кости левая рука StW 573 не разгибалась до конца, а кисть находилась в не вполне естественном положении. Впрочем, судя по взрослому возрасту, это не так уж помешало «Маленькой стопе» в жизни, разве что могло сыграть свою роль в последней битве.

Несмотря на идеальную сохранность скелета, до конца не ясно, был ли StW 573 самцом или самкой. С одной стороны, стопа и мозг совсем небольшие, да и кости недлинные, так что рост был всего 1,3 м — это признаки самки. С другой стороны, на теменных костях имеется хоть и маленький, но выраженный сагиттальный гребень, челюсти мощные, а кости рук и ног очень толстые и рельефные — все это признаки самца. У людей пол неплохо определим по тазу, но у StW 573 он был еще не вполне современный, так что утверждать тут что-то сложно. Все же, сравнивая StW 573 с более поздними австралопитеками, он выглядит слишком массивным для самки, маленькие же размеры черепа, очевидно, отражают лишь древность и примитивность.