Ученые выяснили, как мозг реагирует на шесть разных видов любви

Недавнее исследование, опубликованное в журнале Cerebral Cortex, расширило представления о том, как мозг реагирует на шесть различных типов любви. С помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ) исследователи изучили нейронную активность, возникающую, когда люди испытывают любовь к романтическому партнеру, детям, друзьям, незнакомцам, домашним животным и природе. Результаты показали, что реакция мозга на любовь варьируется в зависимости от типа отношений, что свидетельствует о различных нейронных путях, активируемых каждой формой привязанности.

Предыдущие исследования показали, что чувство романтической и материнской любви тесно связано с определенными областями мозга, отвечающими за вознаграждение и привязанность, но о других формах любви известно меньше. Например, любовь к друзьям, домашним животным или природе может по-разному задействовать мозг. Исследователи задались целью выяснить, имеют ли все формы привязанности общие нейронные основы или же активируются разные сигналы мозга в зависимости от объекта.

Ученые также хотели выяснить, отражается ли интенсивность любви к разным объектам, например к друзьям и незнакомцам, в специфических реакциях мозга. Это могло бы помочь объяснить, почему некоторые формы любви ощущаются сильнее или эмоциональнее, чем другие, а также внести вклад в понимание природы человеческой привязанности.

«Я работаю над концепцией любви уже более десяти лет, — говорит автор исследования Пэрттили Ринне, научный сотрудник лаборатории мозга и разума Университета Аалто. — Я считаю любовь одним из самых значимых человеческих явлений как в личном, так и в культурном плане. Тем не менее в научном сообществе любовь остается малоизученной темой. Учитывая повсеместное распространение таких негативных социальных явлений, как ненависть, насилие и войны, любовь также до сих пор плохо изучена мировым человеческим сообществом».

Ученые отобрали 55 здоровых взрослых людей, среди которых было 29 женщин и 26 мужчин в возрасте от 28 до 53 лет. Все участники сообщили, что состоят в любовных отношениях, имеют как минимум одного ребенка, а 27 человек являются владельцами домашних животных. Участники слушали короткие, заранее записанные истории, призванные вызвать чувство любви к различным объектам — романтическим партнерам, детям, друзьям, незнакомцам, домашним животным и природе.

Каждая история описывала повседневную ситуацию и заканчивалась эмоциональным утверждением, например, «Вы любите своего ребенка» или «Вы любите природу». Для сравнения исследователи также включили нейтральные истории с обыденными действиями, где не ожидалось сильных эмоций, например с поездкой в автобусе.

Пока участники слушали эти истории, их мозговая активность измерялась с помощью фМРТ — метода, который определяет изменения кровотока в различных областях мозга, — чтобы понять, какие области более активны во время выполнения определенных задач. После прослушивания каждой истории участникам давали задание представить и сосредоточиться на эмоциях, вызванных историей. Исследователи наблюдали за активностью мозга во время рассказа и мысленного погружения в любовные переживания.

Исследователи также собирали поведенческие данные, спрашивая участников, насколько сильны эмоции, описанные в каждой истории, и насколько схожи при разных объектах любви. Это помогло команде связать субъективные эмоциональные переживания с наблюдаемой активностью мозга.

«Мы используем самые современные технологии, чтобы измерить процессы, происходящие в мозге, когда человек испытывает любовь, — сказал Ринне. — Мы изучили множество различных типов любви и смогли показать, насколько различно их влияние на мозг. Наши результаты помогают объяснить, почему слово любовь используется в столь разных контекстах. Исследование также позволяет понять, почему мы испытываем более сильную привязанность к близким людям по сравнению с незнакомцами, хотя мозговые процессы, лежащие в основе привязанности, одинаковы для всех типов межличностных отношений».

Исследование показало, что разные типы любви задействуют как общие, так и различные области мозга. На общем уровне все виды любви активировали области, связанные с социальным познанием, включая медиальную префронтальную кору, височно-теменной узел и прекунеус. Эти области участвуют в понимании чужих мыслей и эмоций — процессе, известном как теория разума. Это позволяет предположить, что наш мозг все равно задействует эти нейронные пути, даже когда мы испытываем любовь к неодушевленным объектам, таким как природа.

Однако интенсивность и широта активации мозга существенно различались в зависимости от типа любви. Наиболее широкая и сильная активация наблюдалась, когда участники испытывали любовь к своим романтическим партнерам и детям. Эти формы любви активировали систему вознаграждения мозга, включая такие области, как стриатум и таламус, которые связаны с удовольствием, мотивацией и подкреплением. Эти формы любви также задействовали подкорковые области, включая части ствола мозга, которые связаны с телесным возбуждением и эмоциональной регуляцией, что усиливало их интенсивную эмоциональную природу.

В отличие от этого, любовь к друзьям и незнакомцам в меньшей степени активировала систему вознаграждения. Активация все еще присутствовала в ключевых областях мозга, связанных с социальным познанием, — префронтальной коре и височно-теменном узле, — но она не была такой сильной и распространенной, как при романтической или родительской любви. Любовь к незнакомцам, в частности, показала самую слабую активацию как в областях, связанных с вознаграждением, так и в стволовых отделах мозга.

Эта слабая активация соответствует результатам поведенческих исследований, в которых участники сообщали, что любовь к незнакомцам ощущается менее интенсивной, менее возбуждающей и менее приятной, чем любовь в более близких отношениях. Нейронная реакция на любовь к незнакомцам была связана в первую очередь с областями, вовлеченными в эмпатию и альтруизм, она имеет некоторые общие черты с другими формами любви, но больше связана с чувством сострадания, а не с глубокой эмоциональной привязанностью.

Привязанность к домашним животным показала интересную закономерность. У участников, имеющих домашних животных, любовь к питомцам активировала области, связанные с обработкой эмоций, эмпатией и социальным познанием, аналогично межличностной любви. В частности, прекунеус и задняя поясная кора — области, часто ассоциирующиеся с эмоциональной связью и рефлексией, — были сильнее активированы у владельцев домашних животных по сравнению с теми, у кого нет питомцев.

Таким образом, у людей, сильно привязанных к своим питомцам, с точки зрения нейронов любовь к животным может сильно напоминать любовь к людям. У участников, не имеющих домашних животных, нейронная активация была слабее, то есть личный опыт и отношения могут определять реакцию мозга на любовь к различным объектам.

«Меня лично удивило, что все виды межличностной любви (когда объектом любви является человек, будь то романтический партнер, ребенок, друг или незнакомец) активируют столь схожие области мозга, — говорит Ринне. — Разница заключается главным образом в силе активации, особенно в системе вознаграждения мозга, так что более близкие привязанности более интенсивно активируют систему вознаграждения».

«Все виды межличностной любви задействует области мозга, связанные с социальным познанием. Также было интересно обнаружить, что у владельцев домашних животных любовь к питомцам активирует эти же социальные области мозга значительно сильнее, чем у участников, не имеющих домашних животных. То есть для владельцев домашних животных любовь к ним нейронно более схожа с межличностной любовью, чем для участников, не имеющих домашних животных».

Возможно, одно из самых ярких открытий было связано с любовью к природе. В отличие от межличностной любви, любовь к природе активировала области мозга, участвующие в визуальной и пространственной обработке информации, такие как парагиппокампальная извилина, которая обычно ассоциируется с восприятием пейзажей. Любовь к природе может задействовать более эстетические и сенсорные пути в мозге, а не социальные и эмоциональные сети, которые задействуются при любви к людям или домашним животным.

Интересно, что любовь к природе не активировала области, обычно связанные с теорией разума что подкрепляет идею о том, что эта форма любви фундаментально отличается от любви к живым существам. Тем не менее, она все же задействовала некоторые области, связанные с вознаграждением. Опыт общения с природой может вызывать чувство удовольствия и эмоционального удовлетворения, хоть и через другие нейронные пути, чем при межличностной любви.

В исследовании также изучались различия в активации мозга между этапом рассказа, когда участники слушали повествования о любви, и этапом изображения, когда их просили погрузиться в чувство любви. При всех типах любви нейронная активация была сильнее на этапе рассказа, особенно в областях, связанных со слуховой обработкой и пониманием повествования.

Однако даже во время фазы воображения, которая не включала никаких внешних стимулов, значительная активация все равно наблюдалась в областях мозга, связанных с социальным познанием и вознаграждением. То есть простого воображения чувства любви достаточно, чтобы задействовать эмоциональную систему мозга и систему вознаграждения, хотя активация при этом менее выражена, чем при возникновении этих чувств под воздействием внешних стимулов.

Исследование дает важное представление о нейронной основе различных типов любви, но имеет ряд ограничений. Одно из ключевых ограничений заключается в том, что все участники были из относительно однородной группы, проживающей в одном географическом районе и имеющей схожие жизненные обстоятельства.

«Хотя наша когорта участников на сегодняшний день является самой большой в нейробиологическом исследовании любви, обобщенность наших результатов ограничена демографическими характеристиками нашей выборки, — отметил Ринне. — Любовь — это сложный и многогранный комплекс биологически обоснованных и культурно модифицированных явлений, и для лучшего понимания, как культурные и демографические факторы влияют на различные чувства любви и их корреляты в человеческом мозге, необходимы дальнейшие кросс-культурные исследования».

Исследователи предлагают в будущем изучить нейронные основы любви в разных культурах, чтобы понять, насколько полученные данные соответствуют действительности в различных группах населения. Также было бы интересно изучить, как любовь к абстрактным объектам, таким как природа или духовные существа, может варьироваться в различных культурных контекстах. Например, любовь к природе может по-разному проявляться в культурах, где люди имеют более тесные отношения с окружающей средой, по сравнению с урбанизированными культурами.

«В настоящее время мы заинтересованы в проведениии кросс-культурных наблюдений, — говорит Ринне. — Было бы интересно понять, являются ли субъективные переживания различных типов любви универсальными для разных культур, какие культурные различия могут существовать между этими переживаниями и каковы глобальные нейронные корреляты любви на основе кросс-культурных нейропсихологических исследований».