Разыскиваются криптомошенники. Вице-президент РАКИБ Денис Душнов — о службе помощи пострадавшим инвесторам
В России появился сервис для защиты инвесторов, пострадавших от действий мошенников на криптовалютном рынке. О запуске в ноябре 2018 года объявила Российская ассоциация криптоиндустрии и блокчейна (РАКИБ). Организация обещает искать украденную криптовалюту и замешанных в хищениях контрагентов, оценивать компании, предлагающие участие в ICO, и разрешать юридические и имущественные споры. Отвечать за это будут вице-президенты — эксперт по внедрению Escrow Денис Душнов и специалист по защите информации и взаимодействию с госструктурами Александр Бражников. В интервью Inc. Денис Душнов рассказал, насколько распространено мошенничество в криптоиндустрии, как заставить злоумышленников выйти на контакт и почему полицейские не рассматривают дела о краже «крипты».
Начались гонения — защищайтесь
— Какая доля российских криптопроектов теряет деньги своих инвесторов?
— На мой взгляд, ни одно ICO, которое проводилось на территории России, не даст большого выхлопа. Даже MVP (minimum viable product — минимально жизнеспособный продукт. — Inc.) толком показать никто не может — хоть какую-то мало-мальски работающую модель, когда нажимаешь на кнопочку и что-то получается. Я даже не говорю о том, чтобы запустить продукт в серию и найти своего потребителя. Конечно, не все из них мошенники. Кто-то был увлечен идеей, собирал деньги, хорошо их тратил, и у него на каждый расход есть свое обоснование. Но, по моей оценке, 30-40% ставили своей целью не возвращать деньги, делали фикцию и пропадали.
— Как на это реагируют инвесторы?
— Начинают суетиться и создают в соцсетях группы по 200-300 человек, где обсуждают, какие плохие организаторы этих ICO. А наша задача — оценить, провести аудит, посмотреть, есть ли у них на всё чеки. Мы не можем оценивать, правильно ли они ведут свой бизнес, — мы же не Всевышний. Но, как минимум, должны проверить их расходы. Если вы честные, то покажите, это же не так сложно! И мы инвесторам скажем: «Да, приходила компания А, проводившая ICO, у них сейчас на счетах такая-то сумма, расходы такие-то». Надо выстраивать диалог со своими инвесторами — как минимум, давать общую информацию.
— Какими рычагами обладает РАКИБ, чтобы заставить бизнес рассказать о своих расходах?
— Если граждане сообщают нам, что организаторы ICO не хотят ничего им рассказывать о сегодняшних достижениях, то мы пытаемся выйти на них. Если они не выходят на связь с нами, то мы пишем на своих площадках, что это скам. А как по-другому? Обычный обыватель может написать про подозрение на скам у себя в Facebook, но это же капля в море. А если напишет РАКИБ, то они, как минимум, приедут к нам на диалог.
Мы же не принуждаем, мы же не для себя, мы для людей хотим! Не будем пока называть имена, но есть знакомые, очень знаменитые люди, собравшие десятки миллионов долларов, которые просто посылают своих инвесторов сейчас: «Мы не хотим ничего рассказывать — у нас всё будет хорошо».
— Почему вы их не называете?
— Пока не хотим. Пытаемся сначала проработать их по своим неофициальным каналам. Если мы скажем о них сейчас, то инвесторы точно не получат деньги, — проекты замедлятся. Мы соберем ребят, которые напишут заявления со своими паспортными данными, и после этого уже официально пойдем на диалог к этим людям. Причем там получается, что на десятки миллионов долларов всего 600-700 человек инвесторов. И даже с таким крупняком они не хотят общаться!
Что известно о Денисе Душнове?
Родился 1 августа 1972 года в Москве. Окончил Московский университет инженеров транспорта. В 2001-2005 годах владел салонами связи «Мабила» и торговал телефонами онлайн на сайте sotovik.ru. Параллельно запустил продуктовые мини-маркеты «Винная бочка».
В 2010-х годах предоставлял терминалы для оплаты услуг компании QIWI. В 2013 году Душнова обвинили в незаконной банковской деятельности и организации преступного сообщества, в связи с чем отправили в СИЗО. Предприниматель публично доказывал, что стал жертвой незаконного преследования, и неоднократно рассказывал в СМИ о схемах «обнала» и участии в них QIWI. По словам Душнова, дело закрыто на стадии следствия и теперь он добивается реабилитации.
Сейчас, помимо проектов РАКИБ, предприниматель занимается и традиционными видами бизнеса: среди его активов сеть стоматологий «Белые клематисы» и таксопарк в 80 автомобилей.
Обманы на битках
— Какой следующий шаг, если диалога не выйдет?
— Всё, заявление в полицию.
Зачем стартапам аудит?
Аудиторы помогают создателям новых проектов понять, удовлетворяет ли продукт потребностям целевого потребителя, работает ли выбранный способ монетизации, корректна ли бизнес-модель, каковы юридические риски и как быстро стартап может адаптироваться под воздействием внешней среды. Вместе с аудитором предприниматель может уточнить размер рынка и инвестиций для выхода на точку безубыточности. Хотя стоимость проведения аудита складывается из многих факторов и может сильно варьироваться в зависимости от них, минимальный ценник за недельную работу — 75 тыс. рублей, оценивает директор направления корпоративных инноваций венчурного фонда Startup Lab Николай Попович.
— У вас есть какие-то возможности в этом плане, которых нет у инвесторов?
— Да нет, какие возможности? Есть законные способы — просто нужно грамотно ими пользоваться. Наш уголовный кодекс, всевозможные гражданско-правовые отношения — в принципе, всё это работает. Не всегда, к примеру, люди покупают биткоины с рук и нет никаких следов, где они заплатили за них реальные фиатные деньги. Эту цепочку можно размотать, привязать ее к фиатной составляющей и показать, что люди потеряли реальные деньги.
Вопрос даже не в том, чтобы вернуть тому, у кого украли, а в том, чтобы убедить преступников: наказание неотвратимо, больше не воруйте! Cейчас полиция слышит «биткоин» — и у них сразу ступор: «А вы в биткоинах хотели купить!» Ну, какие биткоины, деньги настоящие лежали на столе! $100 тыс. украли — вы о чем говорите? Потерпевший начинает путаться и просто не может сформулировать эту мысль в диалоге с полицией. А надо убрать в сторону биткоины и сделать акцент на том, что деньги украли.
— Вы планируете брать деньги за свою работу?
— Работа будет бесплатной абсолютно. Иначе будет столько возмущения, что при всем желании лучше отработать первые кейсы на энтузиазме. Деньги будем брать только за аудит проектов: если люди сами захотят пройти проверку и доказать, что они хорошие. Но продаваться хороший результат не будет. Единственное: если результат аудита плохой, то мы не будем им трясти по всей стране. Но если появится потерпевший, то мы, естественно, ему скажем, что такая ситуация была.
— Какие вопросы должен задать инвестор, чтобы понять, обманули его или нет?
— Общие вопросы я бы не формулировал. Ситуации бывают совершенно разные, и панацею не выработать. Пускай обращаются к нам: сейчас один день в неделю выделили — четверг, на почту без проблем отвечаем, типовые вопросы будут на сайте. Тот, кто непосредственно должен отвечать на эти вопросы, не захочет повторять 100 раз одно и то же. Ему нужно будет сформулировать официальное сообщение и где-то его выложить, если он реально честный предприниматель, который, собрав деньги, хочет довести проект до ума. Надо допускать вариант, что предприниматель взял инвестиции, у него не получилось, потому что много средств ушло на рекламу, и реально проект уже на стадии старта, но нужны еще средства. Тут можно даже попросить людей инвестировать в компанию дополнительно.
Зачем нужен третий
— Как в итоге вы будете решать, кто прав, предприниматель или инвестор?
— Да они сами должны это решать. Просто когда появляется третья сторона — все начинают разговаривать спокойнее. Мы не суд, а общественная организация, и мы не будем принимать решение, но можем послушать и дать им возможность поговорить, — это уже большой плюс.
— Со стороны РАКИБ выглядит структурой, очень подходящей для лоббирования чьих-то интересов. У вас в руководстве и наблюдательном совете (туда входят главы и представители ВЭБ, ВТБ, «Росатома», IBM, EY, QIWI, Acronis и других компаний) есть люди, наверняка знающие большую часть российской криптоиндустрии. Как вы собираетесь избежать конфликта интересов?
— Это может стать большой проблемой, но пока конфликта интересов не было. Как будет дальше — время покажет. Но есть официальная позиция ассоциации: если такой конфликт возникнет, решение будет приниматься по факту полученной информации. Как в МВД принимают решение? Виноват — не виноват, если твое имя где-то запачкано, тебя сначала погон лишают, а потом уже разбираются. Думаю, здесь будет так же: если вокруг одного из вице-президентов начнется постоянное брожение, то ему предложат уйти до выяснения обстоятельств. Если реально происходило что-то плохое — будем подавать заявление в полицию, а дальше суд будет решать.
Нельзя ни за кого ручаться
— РАКИБ создала «белый список» компаний. Каким критериям нужно соответствовать, чтобы в него попасть?
— Члены РАКИБ прошли глубокую верификацию: прислали ОГРН и другую информацию о себе, предоставили описание своих проектов. Мы смотрим на отсутствие у учредителей задолженностей, судимостей и прочей негативной информации. Как в банке, забиваем в скоринговую программу фамилию, и она выдает всё про человека: в каком году родился, в каком школу закончил. Там все понятно: можно ли выдавать кредит или нет, был негатив или не было.
Но это не называется «белым списком» — видимо, это была неправильная коммуникация с прессой. Мы не позиционируем эти компании как белые, потому что, выходит, тогда все остальное — черное. Может быть еще много белых компаний, которые не приходили к нам, — те же Waves или платформа Vostok. Если они захотят — ура! Но мы не можем сказать: они не белые, потому что не в нашем списке. И ручаться в этом бизнесе я бы точно ни за кого не стал сейчас, потому что споткнуться можно на любом проекте.
— Представьте, что в РАКИБ приходит человек и говорит: «Я не знаю, мошенническая ли это организация, но уже вложился в неё. Можете мне подсказать?» На что вы будете смотреть?
— Первым делом: выходит ли круг разработчиков на контакт. Выкладывают ли они информацию, выполняют ли цели, заявленные в roadmap. На каком этапе развития они находятся? Какой-то отчет по расходам должен быть. Если ничего нет — это признак: люди что-то скрывают. Есть ICO, которые с первой минуты показывают резкий спрос на свои монеты, а потом резкий спад, — тут даже не надо никуда смотреть: это сомнительная история. В каждом случае всё индивидуально, но если к нам пришли 25 человек, сказали одно и то же и попросили нас выйти на контакт с бизнесменами, которые от них скрываются, то это самый главный признак.
Будем работать на энтузиазме
— Вы готовы рассматривать все конфликтные кейсы своими силами?
— У нас в РАКИБ есть правовой комитет, где работают юристы, которые специализируются на делах, связанных с криптоиндустрией, и мы собираемся подключать их к решению этих проблем. И 4 юридических компании — члены РАКИБ — тоже готовы консультировать. Попытаемся привлечь со стороны адвокатов на общественных началах. Но подходящих специалистов мало. Я хочу обучить их хотя бы терминологии.
Несколько волонтеров обратились — хотим, говорят, разбираться во всей этой истории и готовы работать бесплатно.
— У РАКИБ, на первый взгляд, очень бюрократизированная структура — президент и очень много вице-президентов. Такое ощущение, что это чересчур. Зачем?
— У каждого из нас есть свои ресурсы, необходимые, чтобы коммуницировать непосредственно с бизнесом. Я считаю, что в будущем, когда индустрия сформируется, этот процесс должен стать избирательным. Когда появятся какие-то топы — они сами поймут, как это регулировать. А сегодня нужно было просто набрать самовыдвиженцев, энтузиастов, готовых этим заниматься.
— На что живет ассоциация? Откуда деньги?
— Это добровольные взносы членов РАКИБ, в том числе наши. Около 100 компаний входит в РАКИБ, все делают взносы, и на эти деньги существует аппарат. Наемные сотрудники получают зарплату. Многие вещи мы делаем за свой счет. Сейчас хотим внедрить CRM: никто не просит, но это удобно для всех. Будем думать, как сделать это за свой счет.
— А вице-президенты и президент не получают зарплату?
— Нет, конечно, свое бы не отдать еще! Я думаю, здесь каждый вкладывал свои деньги. И всякие обучающие программы за свой счет делают, которые практически не имеют коммерческой составляющей.
Поколение обманутых
— Судя по отсутствию внимания к криптоиндустрии со стороны медиа, интерес широких масс к криптовалютам падает. Почему тогда такая инициатива появилась только сейчас?
— Я уже давно об этом думал и год назад предрекал, что будут обманывать. Люди тогда просто не верили, что все это вранье. Полгода назад попробуй кому-нибудь скажи, что его обманули. А сегодня эту идею уже можно двинуть.
— На мой взгляд, все проблемы, которые мы сейчас обсуждали, прежде всего связаны с финансовой безграмотностью населения. Этим вы занимаетесь?
— В марте был большой конгресс РАКИБ, куда любой мог прийти послушать очень хороших экспертов и задать вопросы.
— А в массовом порядке?
— Ну, это же все расходится. Но мы же не можем в школе это преподавать как предмет.
— Почему нет?
— Давайте сначала до полицейских достучимся, пусть хотя бы они станут грамотными. Сколько лет МММ? В 1994 году она появилась. И до сих пор люди вкладывают в «Кэшбери», что, по сути, то же самое. Поколение, которое кинули, уходит, появляется новое, и опять пользуются их доверчивостью . Я видел по телевизору сюжет, в котором мужчина говорит: «Я понимал, что это пирамида. Но я пришел и заранее вложил деньги и даже телевизор купил на заработанное. Я привел двух своих друзей, а теперь эти друзья требуют с меня деньги». Какая безграмотность? Просто он хитрый. Думал, что он самый умный и вовремя выйдет из проекта.
Мне кажется, этот бич будет всю жизнь, — в Америке то же самое происходит на протяжении столетий. Во всей истории, связанной с криптой, человек должен понимать, что лучше не совать пальцы в эту розетку.
А почему криптоиндустрию по-прежнему не регулируют?
Нормативно-правовые акты, направленные на легализацию криптоиндустрии, должны были появиться еще летом 2018 года, исходя из поручений президента Путина правительству и Центробанку, данных осенью 2017 года. Еще тогда поднимались вопросы о необходимости определения статуса понятий «криптовалюта», «токен», «смарт-контракт», а также регулирования майнинга и ICO. Для решения этих задач в январе 2018 года в Госдуму был внесен проект закона «О цифровых финансовых активах». Криптовалюты тогда определялись как один из видов цифрового актива, а майнингом законодатели считали добычу криптовалют.
Но в новой версии законопроекта, подготовленной осенью 2018 года, вопросы майнинга и обращения криптовалют не рассматривались. Поправки вызвали жесткую критику со стороны бизнес-сообщества: против принятия нового закона выступали РСПП, РАКИБ и АНО «Цифровая экономика». В частности, РАКИБ потребовала не ограничивать выпуск токенов, легальный оборот криптовалюты, сделки с криптовалютой и токенами в «публичном» блокчейне и напрямую между владельцами токенов и криптовалюты. В РАКИБ также считают, что закон должен предусматривать специальный механизм идентификации владельцев криптовалют (это позволит легализовать их оборот) и порядок совершения сделок в электронной форме.
Второе чтение законопроекта должно было состояться в ходе осенней сессии Госдумы, но в декабре его рассмотрение перенесли на весну 2019 года. Тогда же вице-премьер Максим Акимов, отвечающий за цифровизацию российской экономики, заявил, что «никаких существенных отклонений от ранее заявленной концепции не планируется»: «Жизнь показала, что такой осторожный подход очень правильный. Мы-то писали эти законопроекты на пике рынка… Но оказалось, что технология незрелая, гарантий нет».
