Текст: Джейхун Мамедов

Фото: David Paul Morris/Bloomberg via Getty Images

Основатель венчурной компании Social Capital и миллиардер Чамат Палихапития — один из самых влиятельных людей в Кремниевой долине. После его твита о покупке акций компании GameStop их стоимость подскочила на 90% (а когда рост дошел до 300%, он продал акции, а все заработанное — передал в благотворительный фонд, поддерживающий малый бизнес). Палихапития — выходец из семьи бедных иммигрантов, переехавших в Канаду из Шри-Ланки во время гражданской войны и он регулярно критикует жадных инвесторов, несправедливую власть и манипулирующие массовым сознанием соцсети. Он говорит, что сожалеет, что работал в Facebook, где был вице-президентом по росту пользователей, и намерен баллотироваться в губернаторы Калифорнии. Его венчурная компания Social Capital инвестирует в проекты в области экологии, образования и здравоохранения. Вот что он говорит о дофаминовых выбросах, бесполезности Гарварда и Стэнфорда и проблеме преждевременной эякуляции в Кремниевой долине.

Об успехе и счастье

Успешные люди глубоко не уверены в себе. Они хотят найти то, за что можно ухватиться, что избавит их от неполноценности. Успех обычно пропорционален этому чувству.

Мы все страдаем и в то же время выигрываем от того, в каких условиях росли. Этим продиктованы наши решения — и хорошие, и плохие. Их корень лежит в чувстве собственной значимости, которое формируется в детстве в окружении родителей и ровесников.

Каждый хочет признания, и, если человек не может утвердиться внутренне, он ищет его снаружи — от других.

Легкие дофаминовые выбросы, которые мы получаем в соцсетях, губят общество. Мы строим жизнь вокруг кажущегося совершенства, чтобы получить быстрое вознаграждение в виде лайков, и считаем, что это и есть ценность, есть истина. Но такое поведение лишь опустошает и втягивает в порочный круг, где мы хотим ещё и ещё.

Личное неприятие ситуации глубоко мотивирует. Чтобы стать предпринимателем, нужно разозлиться на что-то и хотеть это поправить, сделать лучше. В таком случае ты не сдаёшься, когда не получается, а продолжаешь работать над проблемой. Решив её лично для себя, ты повлияешь на миллионы других жизней.

Сахарный диабет — болезнь, которая касается меня лично. От неё умер мой отец. Диабет есть у многих моих родственников, и я сам генетически предрасположен к нему. Поэтому я запустил бизнес, который может как-то решить эту проблему. И нам потребовалось семь лет, чтобы добиться хотя бы малейшего прорыва. Сегодня этот бизнес помогает миллионам диабетиков.

Моя версия счастья звучит так: «Я хочу работать над тем, что меня волнует».

Об увлечённых людях и образовании

Я провожу собеседование за 10—20 минут. Если оно длится дольше, можно погрузиться в рассказы кандидатов и упустить их сущность. В первые минуты они волнуются и пытаются просто быть собой, потому что в таком состоянии сложно притворяться.

На полпути, когда кандидат уже подрасслабился, я спрашиваю: «Подумай о том, чем ты глубоко увлечён, и научи меня этому». Поставив человека в роль учителя, вы можете увидеть его здравомыслие и энтузиазм — исследователь ли он по натуре, копнул ли он глубже очевидного, изучил ли он с самых основ то, что любит. Все ярлыки отпадают, и вы наблюдаете за человеком, который так чем-то увлечён, что хочет знать об этом больше других.

И внезапно выпускники Лиги Плюща становятся скучными. Потому что они делали всё ради галочки и не увлеклись ничем по-настоящему. А случайный парень из Испании рассказывает про аэродинамику самолёта, и ты видишь, как он умён, несмотря на его акцент и недостаток образования и опыта.

Поэтому такие места, как Гарвард и Стэнфорд, бесполезны. Они создают культуру жизни для галочки и дают власть только признанным и принятым в их сообществе.

О неудачах

Желание быть всегда правым идёт из комплекса Бога. Мы сами его создали, недооценивая ошибки. Мы не воспринимаем их как интересную часть процесса. Ошибки — не конец света, и нам нужно чувствовать себя с ними комфортно.

Ошибаясь, ты учишься. Чем больше провалов, тем больше знаний приобретаешь. Это значит лишь одно: ты стал ближе к разгадке. За плечами видных, уважаемых людей череда больших неудач (по общепринятым меркам). В действительности же они заядлые исследователи.

Большие лидеры спокойно сдаются и меняют позицию — потому что им важнее найти ответ. Они строят новую логику и подкрепляют её, вместо того чтобы сказать: «Я не знаю». Способность менять мнение — сильное качество в бизнесе.

Есть те, кто не может допускать ошибки, — например пилот самолёта, но в некоторых профессиях они должны цениться. Нобелевские лауреаты создают фундаментальные знания, которые признаются спустя 20—30 лет. Их сознание ориентировано на неудачи. При каждом новом эксперименте они пытаются перемахнуть через забор. Работа над сложными вопросами требует именно такого подхода.

Решая глобально важную проблему, наберитесь терпения: будет много провалов. Возьмём, например, изменение климата. Прежде чем вы найдёте первый ответ на эту проблему, вам придется потратить уйму денег. Это большой процесс — придумывать, исследовать, находить, экспериментировать.

О долгосрочном мышлении и смысле денег

Сейчас технологическое предпринимательство на виду, и все хотят быть причастным к этому опьяняющему тренду. Поэтому легко упустить то, что действительно важно. Я попал под его влияние на долгое время, но потом очнулся. Оказалось, что условный инвестор напротив так же глуп, как и я, и он не способен решить поставленную задачу. Всё это вернулось к фундаментальной вере в себя.

Капитал позволяет продвинуть свою точку зрения в мир. Здоровый капитализм — это конкуренция взглядов. Чем они разнообразнее и чем больше игроков их представляет, тем сбалансированнее и справедливее система. Без капитала твоё мировоззрение никому не интересно, а с ним ты обретаешь вес.

Быстрый возврат инвестиций убивает долгосрочное мышление и здравомыслие. Капитал мне нужен, чтобы найти умные, ценные решения для сложных практических задач — медленно и методично.

Принцип «Расти любой ценой» в один момент исчерпывает себя. Такой бизнес работает только с нескончаемым денежным потоком извне. Поэтому мы должны более трезво оценивать рост компаний. Я бы скорее вложился в бизнес, который будет умеренно расти на 20—25% в год следующие 15 лет. Это идёт вразрез с привычными механизмами венчурных фондов: они хотят 400% роста с первых лет, который в итоге скатится до 12% в год. Но их это не волнует, потому что, получив свою выгоду, они выйдут из сделки.

Ценность, созданная за короткий промежуток времени, так же быстро разрушается. Топовым компаниям потребовалось 8—12 лет, чтобы построить сильные продукты. Столько же времени нужно будет, чтобы их сместить с рынка.

Современный венчур в большинстве своём сходка трýсов, хоть и с благими намерениями. Они следуют за трендами, а когда находят «звезду», держат её двумя руками и не хотят отдавать — поэтому перестают идти на риски. Вместо того чтобы ускорять прогресс, такие люди его замедляют.

Нынешний венчур хорош в том, чтобы вкладывать значительные суммы в очевидные идеи. Самокаты, например, очевидная бизнес-модель, как и, в целом, любой транспорт в аренду. В эти категории уходит много капитала, а дельта времени существования таких компаний — 18—24 месяца.

Противоположный пример — Илон Маск. Он готов крупно инвестировать в неочевидное. Космические корабли, электромобили, аккумуляторы — всё это может показаться глупой затеей, если вы не так же умны, как он.

Деньги — это инструмент изменений. Используйте его, чтобы позитивно влиять на мир.