РАЗОБРАТЬСЯ 13 апреля
«Кризис охватит всех». Александр Лазарев, Maxfield Capital, — о последствиях пандемии и трендах, которые уже не остановить
«Кризис охватит всех». Александр Лазарев, Maxfield Capital, — о последствиях пандемии и трендах, которые уже не остановить
Текст
Мария Салтыкова
Пандемия коронавируса заставила людей задуматься о здоровье: продажи продуктов, повышающих иммунитет, растут по всему миру. А стартапы в сферах здорового питания, производства CBD-продуктов (с экстрактами конопли) и цифровой медицины привлекали внимание венчурных инвесторов ещё до начала пандемии. Партнёр фонда Maxfield Capital Александр Лазарев раньше занимался сделками со стартапами в сфере недвижимости в Великобритании, а в 2019 году переехал в Лос-Анджелес, чтобы изучать проекты в индустриях цифровой медицины и новых продуктов питания. Последние недели Лазарев провёл на карантине. Он рассказал Inc., как карантин повлиял на взаимодействие инвесторов со стартапами и какие рынки вырастут после кризиса.
Коворкинги не нужны, с доставкой проблемы
— Как сейчас обстановка в Лос-Анджелесе? Вы соблюдаете режим самоизоляции?
— Да, все закрыто. С 20 марта запретили даже выезжать на работу. Конечно, здесь не так, как в Китае, — полиция никому не говорит «не ходи по улице». Так что народ все-таки ходит, гуляет, бегает. В магазинах на входе расчерченная линиями дорожка, запускают определённое количество человек. На входе выдают салфетки с санитайзером, чтобы протереть тележки или корзинки. Ограничили выдачу некоторых товаров: например, ты не можешь купить больше одной пачки туалетной бумаги в день. Кафе и рестораны работают, но исключительно навынос. Можно заказать онлайн, подойти и забрать. А так, жизнь идёт. Народу в масках немного — процентов 10.
О фонде Maxfield Capital
Фонд Maxfield Capital был создан в 2013 году. Его основателем и управляющим партнером является Александр Туркот, партнёрами — Александр Лазарев и Олег Кужиков. Якорным инвестором Maxfield Capital был миллиардер Виктор Вексельберг, но с 2018 года фонд никак с ним не связан.
Maxfield Capital инвестирует в проекты на ранних стадиях. Около 70% компаний в его портфеле ещё растут, поэтому посчитать его доходность сложно. По словам Лазарева, за 7 лет фонд проинвестировал примерно в 30 компаний, сейчас в портфеле из них осталось около 20. В числе тех, о которых писали в России, — разработчик софта из России Parallels, британский медтех-стартап Patients Know Best, а также NFWare, который отвоёвывает клиентов у Cisco и Huawei. У фонда было несколько экзитов, самым крупным стал выход из Machino (маркетплейс тяжелой техники) в 2018 году: «результат был близок к десяти иксам».
Сейчас активная инвестиционная стадия первого фонда закончена, но Maxfield Capital привлекает новых инвесторов on a case by case basis: они сами решают, хотят вложиться в проект или нет. В 2017 году Maxfield Capital планировал привлечь инвестиции для создания второго фонда, но, по словам Лазарева, идею отложили до реализации большей части портфельных компаний фонда.
— Как на ваши портфельные компании повлияла ситуация с коронавирусом?
— Мы изначально старались сформировать диверсифицированный портфель: у нас много проектов в сфере proptech (в основном британские), несколько — в сфере цифровой медицины, одна — в фудтехе, одна — в финтехе и ещё несколько — чистый софт.
Proptech испытывает давление: количество сделок на рынке коммерческой недвижимости падает, потому что люди работают из дома, и новая коммерческая недвижимость компаниям пока не нужна. Те, кто планировал переезжать в новый офис, — им не до этого. Нет смысла снимать дорогостоящий офис или коворкинг, если вы можете работать из дома. Другие сферы, которые связаны с офлайном, тоже страдают.
Софтверные компании чувствуют себя нормально, но их это тоже касается. Они продают В2В-решения, а все большие игроки сокращают бюджеты.
Сказать, что кто-то не пострадал, сложно. Даже Amazon испытывает колоссальное давление. Если раньше они доставляли товары за 1—2 дня, сейчас они делают это за месяц. И у них уже есть случаи заражения коронавирусом на складах.
— Что сейчас с доставкой еды в Лос-Анджелесе?
— Сложно. Заказать доставку еды из магазина проблематично. Даже те магазины, которые делали не доставку, а просто collection, — когда ты можешь прийти и забрать еду, — этого не делают. Большой объём, резко выросли сроки, потому что эту работу должны делать люди. Сегодня на это есть ограничение как со стороны регулятора, так и со стороны самих торговых сетей. Они пытаются сделать так, чтобы в магазинах находилось как можно меньше народу.
Переизбыток каннабиса
— Перед интервью вы сказали, что хотели бы поговорить о novel food. Что вы относите к этой области, почему она вас заинтересовала?
— Novel food — это способ уходить от традиционных способов питания к более здоровым. В том числе производство искусственного мяса, заменителей питания и CBD-продуктов. У нас пока не было сделок в этих сферах, но мы их изучаем. Это новые большие рынки, они будут развиваться, и за этим интересно следить. IT-технологий здесь немного, инвестиции идут в разработку самих продуктов, их маркетинг и брендинг.
— Шутят, что CBD помогает от всего — даже от коронавируса. Но научных доказательств, что такие продукты влияют на организм человека положительно, пока нет. Вас это не смущает?
— В этом году FDA должна разъяснить, может ли CBD применяться как добавка в продукты. Пока этот рынок развивается полулегально: с одной стороны, применение CBD не запрещено, с другой — нет никаких указаний, как, когда и сколько его можно добавлять в продукты, чтобы не было передозировки. Скорее всего, разъяснение FDA будет подкреплено научными выводами. Вот тогда можно будет говорить о том, работает CBD или нет.
— Есть ли конкретные стартапы в этой сфере, за которыми вы следите?
— Есть много маленьких брендов, возникших практически одновременно. Они неплохо растут, но называть какие-то конкретные сейчас сложно. Наверное, Charlotte’s Web можно вспомнить в первую очередь. Это маркетплейс CBD-продуктов, и как технологическая платформа он стоит очень дорого.
Чем известен проект Charlotte’s Web
Платформу для продажи CBD-продуктов Charlotte’s Web создали в США в 2011 году. Ее назвали в честь девочки по имени Шарлотта Фигг, которая избавилась от эпилептических припадков с помощью дозы медицинской марихуаны, принятой в пятилетнем возрасте. В 2013 году CNN сняла о судьбе Шарлотты документальный фильм Weed.
Сейчас на этой платформе продаются масла, капсулы, жевательные резинки и другие продукты с содержанием CBD. Содержание THC в этих продуктах не превышает 0,3%, поэтому стартап сначала называли «разочарованием хиппи».
В 2019 году выручка компании составила $94,6 млн — почти на треть больше, чем в 2018 году ($69,5 млн). Чистый убыток компании при этом достиг $15,6 млн — против прибыли в $11,8 млн в 2018 году. По оценкам международного агентства Cantor Fitzgerald, в 2020 году ее прибыль должна вырасти на 10—20% и составить от $104 до 146 млн.
Есть еще несколько технологических компаний, такие как Ease, которая занимается доставкой THC-продуктов. Но это уже другая история. В ТHC я не вижу доходности и никого не призываю туда вкладываться.
— Хайп вокруг канадских компаний, которые занимаются продуктами с THC, как нам говорил Георгий Белоцерковский, действительно уже прошёл: за последний год они подешевели на 60%. Как насчет хайпа вокруг CBD?
— В Канаде, насколько мне известно, нет публичных компаний, которые торгуют исключительно CBD. Что касается CBD в США, здесь действительно был хайп: очень много фермеров перестали выращивать кукурузу и помидоры и переключились на hemp (подвид конопли с низким содержанием THC), и к концу года его стало столько, сколько не было нужно рынку, — и цены резко упали.
Вообще, CBD много не надо. 1 г — это 1 тыс. мг, в одной банке воды — 20 мг. На весь американский рынок на сегодня достаточно 5 тыс. кг CBD, а его производилось в сотни раз больше. Многие большие компании, которые производили экстракты CBD, уже обанкротились. Сейчас рынок сбалансировался, и как только FDA даст разъяснения, торговые сети откроют двери для этих продуктов и рынок вырастет.
«В искусственном мясе нет супердорогих компонентов»
— Какие перспективы у рынка искусственного мяса? Есть там «точки входа» для инвестора?
— Для России это очень перспективный рынок. Пока Impossible Foods и Beyond Burger в Россию не пришли или пришли в ограниченном экспортном варианте, появление компаний, которые заменят мясо и сохранят все ощущения мяса, будет востребовано. Тот, кто сделает это первым, будет иметь перспективы у российской аудитории. То, что продаётся сейчас, по качеству сильно уступает тому, что есть в США.
— А вы сами пробовали искусственное мясо?
— Да, мне очень нравится. У тех же Impossible Foods и Beyond Burger очень хорошее качество продукции. Их продукты подходят и вегетарианцам, и людям с противопоказаниями к потреблению обычного мяса.
— Килограмм мяса Beyond Burger в «Азбуке вкуса» стоит 3,3 тыс. руб. Вы думаете, оно сможет стать массовым продуктом?
— Новые продукты вначале всегда дорогие, и их употребляют люди, которые готовы платить за них существенно больше. Но даже если снизить цену, это не значит, что все откажутся от настоящего мяса и побегут покупать искусственное. Тем более в России. Я думаю, эта трансформация будет происходить постепенно. В США можно купить бургер Beyond Burger за $10—15, обычный бургер в KFC или McDonalds — на $1 дешевле. В Whole Foods искусственное мясо не дороже, чем обычное. Проблема в том, что мясо Beyond Burger не производится в России, — оно экспортируется, поэтому к цене добавляются расходы на транспортировку и хранение. Но это не означает, что его нельзя сравнивать с обычным. Там нет супердорогих компонентов.
— Многие рестораторы говорят, что потребителю может быть интересно попробовать котлету из искусственного мяса один раз — исключительно чтобы удовлетворить любопытство.
— Нет, я бы этого не сказал. Искусственное мясо не будешь есть каждый день — так же, как гамбургеры. Но несколько раз в месяц — вполне возможно. В США его регулярно заказывают в ресторанах, оно во многом заменяет собой обычное мясо.
— И все-таки доходы потребителей падают. Думаете, это будет способствовать интересу к новым продуктам?
— Сейчас любой рынок находится в осадном положении. Прогнозы экономистов пессимистичны. Проблема в том, что падает не какой-то отдельный сектор, упало все. Есть активность на публичных рынках, связанная с тем, что при таком падении цен на акции инвесторы видят возможности.
Но мы понимаем, что если такие технологические гиганты, как Facebook и Google, быстро адаптировались, потому что у них есть возможность организации удалённой работы и их сервисы — виртуальные, то в реальном секторе все остановилось.
Сколько это продлится, никто не знает. Это эффект домино: если я не произвожу продукты, я увольняю людей. В Калифорнии уже 2,5 млн человек обратились за пособием по безработице. И это только начало. Безусловно, кризис охватит всех и вся, вопрос времени — как быстро рецессия распространится на все бизнесы. И спрос будет падать, просто глубины падения не предсказать.
Биотех будет расти
— Если не ошибаюсь, у Maxfield Capital было всего три проекта в цифровой медицине: Patients Know Best, «Здравпринт» и DrChrono. Насколько вы довольны их результатами?
— Мы рассчитывали на более быстрый рост, но этот сектор очень зарегулирован со стороны государства. Тем не менее эти сервисы получают всё большее распространение — каждый в своей стране. Кризис их меньше затронет, потому что дистанционное обслуживание пациентов сейчас востребовано. В Patients Know Best, кстати, все сотрудники изначально работали удаленно, у компании никогда не было офиса.
— Как ваш фонд отбирает проекты сейчас, когда сделки совершаются on a case by case basis? Планируете ли вы дальше инвестировать в медтех?
— Мы по-прежнему оцениваем команду проекта, компетенции ее участников, а также продукт и объём рынка. Главное — наличие или отсутствие барьеров для входа и выхода.
В этом смысле мне нравится всё, что связано с медициной: если компания прошла какой-то путь по внедрению на рынки своих проектов, это уже о чём-то говорит. На начальных стадиях компаниям в этой сфере тяжело, но когда они запускают продукт в работу, у них появляется гораздо больше возможностей.
— Сколько времени занимает due diligence подобных компаний?
— От двух недель до нескольких месяцев. Зависит от сложности проекта и стадии его развития.
— Что можно оценить за две недели?
— Если это ранняя стадия, как минимум — команду и рынок. Конечно, за две недели сложно принять решение о рынке, с которым ты не знаком. Но если у нас уже были инвестиции в этой нише или есть эксперт, который в ней разбирается, сделать это можно достаточно быстро. Кроме того, мы часто приходим в эти сделки с соинвесторами, которые уже провели due diligence проекта и готовы поделиться с фондом информацией.
Три перспективных медтех-направления. Выбор Александра Лазарева:
1. Искусственный интеллект. Все больше ИИ-алгоритмов получают одобрение FDA, что открывает для разработчиков этих алгоритмов многомиллиардный рынок медицинских исследований и услуг. Например, ИИ-алгоритм стартапа Insilico Medicine всего за 46 дней разработал новое потенциальное лекарство от фиброза тканей. ИИ компании Atomwise за один день сделал анализ потенциальных лекарств от Эбола, который обычно занимает от нескольких месяцев до года. А ИИ от Gero обнаружил 10 препаратов для остановки размножения коронавируса нового типа в человеческих клетках.
2. Технология 5G. Она уже применяется в Китае, США и ряде стран Европы. 5G позволяет проводить дистанционные медицинские исследования и операции. Так, в Китае уже провели операцию на мозге человека на расстоянии 1,8 тыс. миль.
3. Технологии для самостоятельного контроля пациента за своим состоянием. Сюда входят различные датчики и сенсоры, например Free Style Libre для постоянного мониторинга глюкозы в крови, которую используют диабетики. Или умные контактные линзы, анализирующие уровень глюкозы по составу слезы.
— Сейчас все мероприятия для стартапов в Калифорнии отменены — насколько это влияет на вашу работу?
— Все стартап-конференции перешли в онлайн. Недавно я принимал участие в митапе Unicorn Battle, который проходил в Сан-Франциско. Все прекрасно общались, обсудили представленные проекты. Затем так же смотрел презентацию 500 Startups. Демо-дни удобно проводить онлайн, изменение формата не слишком ухудшает их качество. Конечно, страдают большие мероприятия, такие как Web Summit в Лиссабоне, который ежегодно собирает более 60 тыс. участников. Но он запланирован на ноябрь, и я надеюсь, что к этому времени ситуация разрешится. А небольшие мероприятия ничего не потеряли, даже выиграли: людей, которые могут принять участие в демо-дне 500 Startups онлайн, больше, чем тех, кто может физически приехать в Сан-Франциско.
Раньше эти записи тоже были доступны, но обычно их делал кто-то из зала и ты не всегда получал нужную ссылку, а на официальном сайте она могла появиться через несколько недель. Сейчас записи доступны сразу после мероприятия.
— Некоторые инвесторы считают, что делать due diligence онлайн нельзя, надо пообщаться с основателем компании. Это будет влиять на сделки сейчас, по-вашему?
— Я не вижу проблем в том, чтобы организовать видеозвонок с основателем стартапа и его командой и получить от них все документы. Сегодня почти нет таких вещей, которые нельзя проверить онлайн. Если только вы не захотите попробовать котлеты из искусственного мяса.
— Есть ли у вас сделки, которые вам пришлось отложить из-за начала пандемии?
— У нас нет сделок в стадии закрытия, поэтому особых задержек нет. Но по знакомым инвесторам и основателям стартапов я вижу, что сроки, которые они изначально планировали, сдвигаются.
Плюс не надо забывать, что публичные рынки обвалились и это приносит инвесторам возможности, которые по доходности сравнимы с венчурными. Инвестиции в публичные IT-компании в краткосрочной перспективе могут принести неплохой доход. А венчурные инвестиции, как правило, долгосрочные и высокорисковые.
Так что инвесторы взяли паузу и ждут стабильности [на фондовых рынках], чтобы продолжить. Думаю, это продлится 2—3 месяца. По Китаю мы видим, что после двухмесячного карантина он начал оживать. Но мне сложно комментировать всё, что связано с коронавирусом, — я не врач и не инфекционист.
— Основатели многих венчурных фондов говорят, что рынок был перегрет и сейчас средние чеки и оценки компаний будут уменьшаться. Что ждет стартапы, по-вашему?
— Я с этим полностью согласен. Цены на акции некоторых публичных компаний были совершенно неадекватными. Что касается стартапов: когда инвесторы принимают решение о сделке, они исходят не из того, сколько компания стоит сейчас, а из того, сколько она сможет стоить через 5—7 лет. Если инвестор понимает, что за это время стартап вырастет в цене в десять и более раз, то не важно, сколько он стоит сейчас: $5 млн или $50 млн. Хороший пример был с Revolut, когда стоимость компании очень быстро выросла до $300 млн и инвесторы сказали: «Нет, больше она не увеличится». Но сейчас эта компания стоит $6 млрд.
В каких отраслях у стартапов выше шансы стать единорогами через 5—7 лет, сейчас сказать сложно, — я лишь пытался указать на отдельные тренды. Но биотех, безусловно, будет расти — как и всё, что связано с медицинскими исследованиями и борьбой с вирусами. Практика показала, что мы совершенно к этому не готовы. Так что, мне кажется, это только начало.
