Основатель сервиса Rentmania Аркадий Мешковский: «Я больше не буду терпеть придирки российских инвесторов»
Громкая новость прошлой недели — основатель сервиса Rentmania Аркадий Мешковский решил покинуть Россию, где он не видит перспектив для роста. Об этом он сообщил на своей странице в Facebook как раз в последние часы ПМЭФ, где чиновники громко декларировали помощь стартапам, инвестиционную открытость России и цифровизацию экономики. «Нереально построить глобальную интернет-компанию из России», — написал Мешковский. Здесь удобно прототипировать и тестировать продукты, искать талантливых инженеров и делать первые шаги в акселераторах, считает он, но чтобы выйти на глобальный рынок, надо «брать себя за шкирман» и ехать туда, где есть длинные деньги и смелые инвесторы. В интервью Inc. предприниматель рассказал, почему верит в Москву, но переезжает, чем плоха идея продать компанию крупной корпорации и каким образом отношения стартапов и инвесторов в России превратились в хождение по замкнутому кругу.
— Почему вы именно сейчас решили, что в России инвестиции не поднять?
— Накипело. Мы себе отводили некий срок на переговоры с российскими инвесторами и даже его продлевали, но внятных предложений так и не появилось. Это не тот закрытый раунд, который мы себе планировали.
— А что вы планировали?
— Мы изначально хотели делать стартап с перспективой международной экспансии, для которого Россия — домашний рынок. Но ввиду того что у нас большой аудиторный стартап, нам изначально требуется большое финансирование в виде длинных денег — а с этим в России явные проблемы. Деньги получают компании, которые находятся под большими корпорациями вроде Яндекса или Mail, либо компании из-за рубежа.
— В посте вы приводите в качестве примера Avito.
— Да, ребята пришли из Швеции, потратив десятки миллионов долларов на рекламу в России, потом подключили все зарубежные венчурные фонды. Из российских, по-моему, был только один Baring Vostok Capital Partners. Еще пример — компания BlaBlaCar, которая пришла в Россию, имея капитал, выкупили все рекламные каналы и стали недосягаемым игроком номер один. Нашим российским инвесторам такое не по зубам. Им сейчас интереснее и понятнее играть в какие-то короткие истории на 2-3 года с дивидендной моделью, потому что ликвидность рынка отсутствует.
— А чем плохи корпорации?
— Во-первых, их две с половиной. Во-вторых, они изучают стартап вдоль и поперек, и потом, накопав нужные инсайты, думают, а не сделать ли им такое самостоятельно. И если уже понимают, что ладно, давайте купим, предлагают так называемую ликвидационную оценку для стартапа («чистый актив», остающийся при ликвидации или выходе из бизнеса после учета выплаты долгов и других обязательств компании — Inc.)
— Начиная бизнес, вы более оптимистично смотрели на инвестиционный климат в России?
— Прототип мы выпустили на исходе 2013-го года. В это время ситуация с венчурными деньгами была на пике. В 2014 мы находились во ФРИИ, когда начались санкции, обострение ситуации с Украиной… Пока мы подросли, российские венчурные фонды уже развернулись на Запад и стали инвестировать в стартапы в Израиле, в США, в Европе; какие-то просто сдулись. Их и раньше-то было немного, а сейчас ситуация просто плачевная, ну и, естественно, консервативность их очень повысилась. Например, LETA Capital вложился в inDriver. Сделка на $5 млн — но если верить пресс-релизам, в эту сумму входит и международная экспансия. Я сомневаюсь, что этих денег хватит на Москву, не говоря уже о России.
Что такое Rentmania
Rentmania — шеринговый сервис, пользователи которого могут арендовать друг у друга различные вещи, от детских игрушек до автодомов. Сервис помогает в оформлении договора аренды и осуществлении моментальной безопасной оплаты, а также берет на себя арбитраж и урегулирование споров. Rentmania взимает комиссию 20% за успешное совершение сделки на сайте.
В 2014 году ФРИИ инвестировал в Rentmania 1,4 млн рублей, в 2016 году основатели выкупили компанию за 2,4 млн рублей.
— А на Западе вас ждут?
— Мы просто занимаемся процессом интернационализации. Я пока не могу раскрыть всех деталей, но по сути мы хотим встать на глобальные рельсы. Наша задача сейчас — получить результат открытого тестирования в США и финансирование из США или Европы на развитие нашей компании уже за рубежом. Россия останется одним из рынков, на котором компания работает. И развивать этот рынок мы будем в зависимости от объема инвестиций.
— Я правильно понимаю, что переезд вы считаете единственным решением в вашем случае?
— Для нас это вынужденная мера — уезжать так рано. Мы могли бы здесь встать на ноги за счет выручки, как-то организовывать экспансию. Но, к сожалению, не можем ждать, потому что наши конкуренты в Лондоне и Долине в это время поднимают те самые рискованные деньги, к которым у нас просто нет доступа. Чтобы построить ту компанию, которую мы хотим, мы должны играть на их поле в их же доспехах.
К сожалению, мы не можем ждать, потому что наши конкуренты в Лондоне и Долине в это время поднимают те самые рискованные деньги, к которым у нас просто нет доступа. Чтобы построить ту компанию, которую мы хотим, мы должны играть на их поле в их же доспехах.
— А почему вы сразу не смотрели на глобальные рейсы? ФРИИ не подсказал?
— В 2014-м и речи не шло о том, что стартап может как-то двигаться на Запад, открывать там компанию. Это сейчас ФРИИ вместе со Сбербанком и фондом FortRoss Ventures организуют питчинг для стартапов, нацеленных на американский рынок, — там, в Долине. А мы свою долю у ФРИИ выкупили еще в 2016-м.
— В 2014-м вам не казалось странным, что вам не помогают выйти на западный рынок?
— Я смотрел на ФРИИ по-другому. Там же в названии говорится — Фонд развития интернет-инициатив. Что такое инициатива? Это идея. Хорошо, если она более-менее проработана, тогда ФРИИ с большим удовольствием берет в набор. Я думаю, что вообще-то глобальная миссия ФРИИ — приземлить активности интернет-предпринимателей. То, что теперь есть программы стартап-туризма, само по себе хорошо.
— Значит у вас «претензии» только к инвесторам?
— Инвесторы слишком любят повторять: «Деньги есть, нет хороших стартапов». Я думаю, что и стартапы есть, только инвестировать в них нужно чуть более рискованно. Если у вас в семье есть 1 млн рублей сбережений, то решиться потратить из них 200 тыс. рублей довольно сложно. А если бы у вас было 100 млн рублей, то суммой в 200 тыс. рублей вы бы рискнули легко. Так что, думаю, такими прижимистыми инвесторов делает бедность фондов и отсутствие государственного софинансирования, ну и вообще — отсутствие ликвидности на рынке. А из-за отсутствия финансирования не видно и стартапов — получается замкнутый круг. Кстати, Константин Синюшин (сооснователь the Untitled ventures, — Inc.) это хорошо в моем посте прокомментировал.
— Если задумаете новый стартап, будете рассматривать Россию как точку старта?
— Думаю, что да. Я очень верю в Москву. Этот город входит в топ-5 tech-столиц. Но я больше не повторю ошибки, когда после первого тестирования ставишь цель построить большой бизнес в России и готовишься терпеть придирки инвесторов.
— А в какой вы сейчас стадии — уже выбрали страну, куда планируете перевозить команду, решили вопрос с визами?
— Мы выбрали, но я пока не могу сказать, какую. Наша главная задача — сделать международную компанию. В России сервис тоже продолжит работать. Я переезжаю с основной командой — и мы на месте будем искать локальных специалистов. Что касается виз, с ними у нас все в порядке — мы граждане мира!
