Новая счастливая жизнь: как будут работать люди, если все будут жить до 100 лет
Человечество стареет. Вернее, благодаря развитию медицины и технологии, в среднем люди живут дольше и активнее. По различным оценкам, в Китае к 2050 году будет проживать более 438 млн человек старше 65 лет (это больше, чем всё нынешнее население США). Как это влияет на окружающую реальность и общество? Преподаватели Лондонской школы бизнеса и эксперты по экономике долголетия Эндрю Скотт и Линда Граттон утверждают, что сейчас человечество переживает период, когда разрыв между технологическим и социальным развитием увеличивается с каждым десятилетием. В своей книге «Новое долголетие» (вышла в январе в издательстве «Альпина Паблишер») Скотт и Граттон рассказывают, как долгая жизнь меняет сценарии развития карьеры и взаимоотношения между людьми и какие возможности открывает экономика долголетия. Inc. публикует отрывок из книги.
Впервые в истории человечества на Земле людей старше 65 лет стало больше, чем детей до пяти лет. Если сейчас доля этой группы в среднем для человечества составляет 1 ⁄12, то к 2050 году она вырастет вдвое. И это относится не только к богатым странам, — сегодня общее число людей старше 60 в развивающихся странах уже двукратно превышает их суммарное число в развитых странах. К 2030 году их будет в три раза больше, а к 2050 году — в четыре раза. Одновременно с этим к 2050 года в более чем 50 странах, по оценкам экспертов, случится заметное сокращение численности населения
На первый взгляд, финансовые перспективы стареющего общества выглядят довольно пессимистично. Поскольку во всем мире большинство людей выходят на пенсию в возрасте 65 лет или даже раньше, а доля живущих людей старше пенсионного быстро увеличивается, то замедление экономического роста в ближайшем будущем становится реальной проблемой. Страх замедления экономического роста в сочетании с неуклонным ростом числа людей старше 65 лет оказывает давление как на государственные, так и на частные пенсионные системы. Именно здесь социальная изобретательность людей может сыграть решающую роль: в первую очередь, за счет пересмотра взглядов на продолжительность трудового стажа людей, на физиологию и социологию старения, и особенно, — на глубоко укоренившихся в сознании отдельных работодателей и корпораций негативных стереотипов в отношении эффективности и мотивированности работы у людей старше 60 лет.
Но мир изменился — когда современный человек среднего возраста вспоминает свою бабушку в ее 70 лет, то представляет ее как действительно старую женщину. Но когда он размышляет о том, каким будет сам в 70 лет, ощущения старости у него не возникает. Поскольку сейчас все больше людей выглядят (и являются) вполне здоровыми даже в возрасте между 80 и 90 годами, традиционное определение «старый» по отношению к людям, которым исполнилось 65 лет, оказывается явно натянутым.
Переход к гибкой карьере
Работа и карьера составляют основу нашей трудовой жизни — с течением времени они становятся основой планирования личной биографии человека. Поскольку сейчас принципы планирования смещаются от трехэтапного понимания жизненного пути к многоступенчатому, карьера людей приобретает все большую гибкость.
Отчасти эта гибкость является следствием увеличения продолжительности активного трудового периода жизни. В своей первой книге «Принципы столетней жизни» мы произвели следующие расчеты. Если ожидаемая продолжительность вашей жизни оценивается в 100 лет, и вы тратите 10% своей заработной платы на пенсионные отчисления, то для того, чтобы финансировать пенсию на остаток жизни в размере половины вашей зарплаты на последнем этапе работы, вам придется работать практически до 80 лет, а может быть, даже немного дольше.
Экономист Массачусетского технологического института Джим Потерба подсчитал, что на каждые дополнительные 10 лет жизни требуется семь лет работы для финансирования пожизненной пенсии (исходя из современных процентных ставок и уровня пенсий). Таким образом, опираясь на увеличение ожидаемой продолжительности жизни в Великобритании с 1981 года, нынешнее поколение 50-летних должно планировать карьеру, продолжающуюся до 68–72 лет.
Можно предположить, что государственная политика будет адаптироваться к увеличению продолжительности жизни путем постоянного увеличения пенсионного возраста в каждой конкретной стране. Это легко проследить на примере Великобритании, где в 1920-х годах пенсионный возраст для мужчин составлял 65, а для женщин — 60 лет, но в 1995 году правительство объявило о «сокращении гендерного разрыва», и возраст выхода на пенсию у женщин стал таким же, как у мужчин. В 2019 году правительство страны запланировало повысить пенсионный возраст до 68 лет в период с 2044 по 2046 год как для мужчин, так и для женщин. Законопроекты, связанные с повышением пенсионного возраста, тесно соседствуют с политикой и влияют на нее. В 2018 году правительство России приурочило объявление об увеличении государственного пенсионного возраста с 60 до 65 лет для мужчин и с 55 до 63 для женщин ко дню открытия Чемпионата мира по футболу в Москве. Последующий политический протест привел к рекордному падению рейтинга одобрения президента России Владимира Путина: 90% граждан выступили (безрезультатно) против этой реформы.
Впрочем, поднятие государственного пенсионного возраста представляет собой лишь одну грань вопроса. На самом деле, многие люди уже давно предпочитают сами работать дольше, и сейчас их число только растет. Например, в Японии государственную пенсию можно получить в любом возрасте от 60 до 70 лет, однако, чем дольше человек продолжает работать в этот период, тем большую пенсию он получает в момент прекращения трудовой деятельности. Несмотря на все удобство этой схемы, более 30% японцев в возрасте от 70 до 74 лет все еще продолжают работать, хотя ничто не мешает им уйти на покой. В США доля таких людей составляет 20%, в Великобритании — чуть более 10%, однако в обеих странах их доля постоянно растет.
Работать после 70, а может быть — даже и после 80, в итоге, очевидно, станет нормой. К этому ведет и удлинение карьеры, и повышение ее гибкости. Перспектива работать так долго может показаться пугающей, но в ней существует немало положительных сторон. На самом деле, есть доказательства того, что работа сохраняет здоровье. В случае, когда она не связана с физическим трудом, есть основания предполагать, что чем позже вы выходите на пенсию, тем дольше вы проживете в целом. Исследование, проведенное с участием почти трех тысяч людей, вышедших на пенсию в период между 1992 и 2010 годами, позволило подробно сравнить риск смерти для тех, кто вышел на пенсию в возрасте 65 лет, 67 лет, 70 лет и 72 года. Каждые два года прибавки трудового стажа давали соответствующей группе значительные шансы на более долгую жизнь по сравнению с теми, кто выходил на пенсию раньше. В частности, работа до 67 лет снижает риск смерти более чем на 20%; работа до 70 снижает риск смерти в 70 лет на 44% по сравнению с теми, кто перестал работать в 65; и работа до 72 лет приводит к снижению вероятности смерти в этом же возрасте на 56%.
Более продолжительное время отдыха
Разумеется, не все годы более долгой жизни мы в конечном счете проведем на работе, — у нас будет и больше свободного времени. При трехэтапном понимании жизни досуг является прерогативой последней ее фазы, которую человек традиционно проводил на пенсии. Такой подход дает прекрасную возможность перераспределять эти дополнительные годы так, чтобы иметь возможность для длительного отдыха (год и больше) на протяжении всей жизни. Он может стать, например, частью переходного периода в среднем возрасте, или аналогичного перехода в возрасте около 65 лет перед продолжением допенсионной работы.
Перераспределение дополнительного свободного времени не обязательно должно выглядеть как долгие периоды вне работы (годы и месяцы): это может быть и сокращение рабочего дня, или трехдневные выходные, или более продолжительный годовой отпуск, или два отпуска в году. За всем этим стоит простая экономическая логика: поскольку технология повышает производительность человека, она делает каждый час работы более продуктивным и помогает повысить доход. В результате этого люди становятся богаче и хотят иметь больше благ, включая отдых. Таким образом, благодаря «чудесам» роста производительности, люди потребляют больше, работают меньше, а уровень их жизни все равно повышается. Эта тенденция хорошо прослеживается в новой и новейшей истории. Например, в 1870 году средний гражданин Германии работал 68 часов в неделю, а средний американец — 62. К 2000 году этот показатель снизился до 41 и 43 часов соответственно.
Повышение производительности с течением времени привело и к сокращению продолжительности рабочей недели. Если искусственный интеллект и робототехника будут иметь такое же влияние на нашу жизнь, как и предыдущие технологии, то, опираясь на подобные закономерности, можно предположить: через некоторое время мы перейдем на четырехдневную рабочую неделю с тремя выходными. Уже существуют некоторые компании, сделавшие такую рабочую неделю нормой — это связано с повышением производительности труда и благосостояния сотрудников.
На данный момент в подобной стратегии, очевидно, смогут преуспеть только фирмы с наиболее гибким рабочим графиком, однако с ростом числа таких компаний в предстоящие десятилетия этот подход может постепенно стать обычной практикой. В самых утопических представлениях о ведущей роли научно-технического прогресса производительность и самостоятельность машин вырастет настолько, что людям больше не потребуется работать ради денег, и открываются широкие возможности для сколь угодно продолжительного отдыха.
Эрик Бринолфссон из Массачусетского технологического института называет подобное утопическое общество «Афинами компьютерной эры» («Digital Athens»), имея в виду интеллектуальный расцвет древнегреческих Афин, когда рабский труд освобождал граждан полиса от необходимости трудиться, в результате чего здесь родилось немало великих мыслителей масштабов Сократа, Аристотеля и Платона, которые могли посвятить все свое время размышлениям над глубокими философскими проблемами. В мире интеллектуальных машин именно «механические рабы» — роботы — были бы способны освободить людей от тяжелой работы, позволяя им преследовать собственные интересы и следовать своим увлечениям, то есть по сути — самостоятельно заниматься более осмысленными и увлекательными вещами, от искусства до волонтерства.
Конечно, в этом случае перед нами предстанет уже совсем другой мир, который сейчас выглядит фантазией. Но даже если общество не достигнет уровня такого утопического государства, нам все равно представляется возможность иметь куда больше свободного времени, чем предыдущим поколениям.
Больше возможностей для альтернативной занятости
В настоящее время ведущей концепцией является работа на полную ставку: в обмен на большую занятость нам гарантировались стабильность рабочего места и отсутствие резких изменений в занятости. В рамках этой схемы люди предоставляют свои трудовые услуги и получают деньги и определенные социальные льготы. Работа на полную ставку, по-видимому, еще долго будет оставаться распространенной формой, однако в условиях более гибкой карьеры было бы разумно предположить, что многие люди на определенных этапах своей биографии захотят (или будут вынуждены) попробовать альтернативные варианты, включая и случайный заработок. Он даст возможность получить дополнительные деньги, станет частью занятости во время переходных периодов, шансом преодолеть возрастную дискриминацию, существующую в целом ряде корпораций, или даже подработкой на пенсии — в любом случае следует ожидать, что в какие-то моменты своей жизни вы столкнетесь с альтернативной занятостью.
Альтернативная занятость принимает разные формы — от фриланса или работы через агентства по временному трудоустройству, до работы по совместительству по мере надобности, а с недавнего времени — и до участия в аутсорсинге. От более традиционных моделей работы эти случаи отличаются тем, что они основаны на краткосрочных отношениях между фирмой и работником, где работнику платят только за выполняемые ими задачи, и нет гарантии того, что в дальнейшем рабочие отношения возобновятся.
Начиная с 1990-х годов, уже более половины новых рабочих мест, созданных в странах ОЭСР, не соответствовали стандартной занятости. Однако, хотя многие новые рабочие места являются нестандартными, важно понимать, что на всем рынке занятости США в 2017 году они по-прежнему составляют лишь около 10% в общей структуре рынка труда.
То, как вы будете относиться к нерегулярной и негарантированной работе, во многом зависит от вашей мотивации и от того, почему именно вы ее берете. Около 30% людей, занятых таким образом, являются «свободными художниками» — их привлекает свобода и гибкость, которую обеспечивает такая стратегия. Еще около 40% — это «совместители», которые стремятся увеличить доходы своих семей, создаваемые основным источником дохода. Обе эти группы, как правило, вполне удовлетворены характером работы и тем, что они делают. Тем не менее, еще около 30% соглашаются на такую работу неохотно и скорее по необходимости, поскольку предпочитают работать на полную ставку.
Бухгалтер Инь попадает именно в последнюю категорию. Она предпочла работать полный рабочий день и беспокоится, что если она станет фрилансером, то ее заработная плата упадет, а сама работа окажется не столь престижной, как раньше. Эстель работает в доме престарелых, чтобы увеличить свой основной доход; она типичный «совместитель». Из-за финансовых трудностей она сейчас размышляет о том, чтобы зарегистрироваться в качестве водителя на Uber. Реклама этой компании выглядит очень соблазнительно, обещая участникам дополнительный заработок и большую свободу, но Эстель беспокоится о том, как ей финансировать уход за автомобилем и как она будет совмещать со своей текущей работой и уходом за детьми. Пока она не может понять, как это будет работать в ее случае. Существует мнение, что работа, получаемая через онлайн платформы, подобные Uber или Deliveroo, является плохой. Часто это и вправду относительно низкоквалифицированные и низкооплачиваемые рабочие места, поэтому людям приходится работать много часов, и они теряют большую часть свободы и автономии, что является главной привлекательностью нестандартной работы. То же самое касается внештатной подработки.
Обзор таких веб-сайтов, как Freelance.com или Upwork, показывает, что предлагаемая там работа, как правило, оплачивается по часам и ставки там довольно скромные. К тому же подобная работа носит эпизодический характер, с длительностью проектов от нескольких часов до нескольких дней, и лишь иногда — несколько дольше. Это означает, что поиск работы становится еженедельной или даже ежедневной деятельностью, что затрудняет планирование на будущее. Более того, поскольку большинство работающих по временному найму не классифицируются как работники, в настоящее время у них мало или совсем нет отпусков, пенсионных пособий или медицинского обслуживания.
Дэвид Вейль из Университета Брандейс описывает подобные рабочие места как «расшатанные», где компании используют случайных работников для рационализации и повышения своей прибыльности и переносят свои обязательства по заработной плате, безопасности и льготам за пределы фирмы. Как следствие, «поддержание отношений между работодателем и работником по своей ценности квалифицируется намного ниже, чем, например, создание постоянной клиентской базы и ценности для инвесторов».
По мере того, как эта нестандартная работа становится все более распространенной, компании начинают лучше понимать, как правильно ее использовать. Некоторые фирмы обнаружили, например, что при использовании одних и тех же подрядчиков имеет смысл обучить их корпоративным ценностям и стандартам. Вместо того чтобы рассматривать их как группу услов ных работников, они начинают относиться к ним как к своей реальной рабочей силе, доступной для вовлечения в конкретные проекты или регулярного использования в периоды пиковой нагрузки. Таким образом, в течение вашей трудовой жизни современники могут столкнуться с очень широким спектром взаимоотношений между ними и работодателями — контрактного сотрудника, временного работника по проектам или же «сидящего на скамейке запасных» фрилансера.
Расширенное понятие «работы»
Дорожная карта ваших будущих путей и реализации возможных «я» должна приобретать более гибкую структуру всякий раз, когда вы вступаете в отношения с работодателями и выходите из них. Настанет время, когда вы станете играть определенную роль на стандартных рабочих местах, но иногда вам нужно будет выполнять очень конкретные задачи на условиях временных контрактов — такая работа является менее формализованной и более автономной, но зато сопряжена с большими рисками финансовой нестабильности и негативно влияет на чувство идентичности. Иногда вы будете работать в офисе или на производстве, а иногда — дома.
Фундаментальный смысл этой более гибкой карьерной структуры заключается в том, что вы берете на себя больше ответственности, личного участия. Это не та карьера, которая создается совместными договоренностями между вами и работодателем, который готов взять на себя ответственность за улучшение навыков, планирование вашего следующего этапа повышения, финансовую подготовку к будущему и изучение возможных вариантов развития рабочего места. Многие действия в сфере нестандартной занятости будут подпадать под вашу личную ответственность. Это означает, что время, которое вы тратите собственно на работу, будет превышать оплачиваемые часы, сюда войдет также время, которое вы станете вкладывать в создание текущих или будущих ресурсов — развитие дополнительных навыков для поддержки ваших следующих этапов работы, изучение альтернативных карьерных путей, время, уделяемое коммуникации ради того, чтобы обеспечить себе занятость.
Таким образом, современные «Афины компьютерного времени» — не рай, а сложные трудовые будни. Вот почему способность и возможность перераспределять время так важны для гибкой карьеры. В «трехэтапной» жизни существует простая дихотомия между оплачиваемой работой и неоплачиваемым отдыхом. В гибкой, многоступенчатой биографии усиливается чувство индивидуальной ответственности и личного участия, а понятие «работа» приобретает гораздо более широкий смысл.
