РАЗОБРАТЬСЯ 24 декабря
Выходов нет
Что ждет российские стартапы в 2020 году
Выходов нет: что ждет российские стартапы в 2020 году
Мария Салтыкова
специальный корреспондент Inc.
Объем российского венчурного рынка в 2019 году резко сократился: по данным исследования Inc., число и общая сумма публичных сделок уменьшились вдвое. Частные российские инвесторы рассказали Inc., почему рынок упал, насколько критичным можно считать такое падение и есть ли перспективы у российского венчура в 2020 году.
Сделки в кулуарах
Количество сделок в 2019 году снизилось с 275 до 134 по сравнению с 2018 годом. Их объем сократился во всех областях, кроме государственного венчура, который показал рост. Среди частных инвесторов число сделок уменьшилось с 34 до 18, а объем сократился с 1,86 до 1,16 млрд руб.
Президент Национальной ассоциации бизнес-ангелов (НАБА) Виталий Полехин считает, что данные о публичных сделках могут отражать не всю ситуацию на рынке: многие сделки, особенно на ранних стадиях, остаются в тени. По его словам, венчурные фонды — единственные участники рынка, кто рассказывает о сделанных инвестициях, но даже они делают это не всегда и не сразу.
В случае с частными инвесторами увидеть картину целиком невозможно, уверен Полехин. Даже если по цифрам кажется, что рынок растет или падает, причина может быть в том, что «кого-то в прошлый раз посчитали, а кого-то не посчитали». Объем российского венчурного рынка при этом сам по себе невелик, так что любая неучтенная сделка может влиять на результаты исследований.
«Лучшие сделки проходят тихо и в кулуарах», — говорит частный инвестор, основатель венчурного фонда Begin Capital Partners Алексей Менн. По его словам, сейчас стартапу легче всего привлечь первое бизнес-ангельское финансирование — до $1 млн. «У нас много частных инвесторов, кто готов рискнуть или хотел бы быть причастным к стартапам. Только я знаю человек 500, которые сделали хотя бы 1—2 сделки за год», — указал он.
Но объяснять спад на рынке только его непрозрачностью, по словам Менна и некоторых других инвесторов, будет неверным. Основные причины такой ситуации — нехватка возможностей «выхода», громкие судебные иски, ухудшение инвестиционного климата и продолжающийся отъезд лучших проектов за рубеж.
Безвыходное положение
Один из главных рисков для инвесторов сейчас — невозможность экзита. Наибольшие трудности, по мнению Полехина, с этим испытывают венчурные фонды. Медианная оценка российского стартапа на «выходе», по словам Полехина, составляет $13—15 млн. Так что бизнес-ангелы и посевные фонды могут сделать свои 10х, если заходят в проект при оценке в $500 тыс., $1 млн, $1,5 млн или даже $2 млн, — когда венчурный фонд выкупит их доли на раунде А. Вероятность, что сам фонд после этого что-то заработает на экзите, очень маленькая, отметил президент НАБА.
«Для частных бизнес-ангелов все еще хуже. Я не вижу, чтобы фонды были готовы выкупать проекты у инвесторов предыдущих стадий. Все сидят до финального выхода», — возражает частный инвестор Олег Евсеенков. Возможностей выходов, по его словам, практически нет и «последние события (дело Nginx) еще более усугубляют ситуацию».
«Что-то продать на рыночных условиях сегодня можно только Сбербанку с Mail.ru Group», — подтверждает Менн. Прочие участники рынка, по его словам, часто вообще не понимают, что такое венчур, а «Яндекс» хочет либо очень дешево купить стартап, либо сделать его самостоятельно. Для иностранного инвестора вкладывать деньги в российскую компанию, по мнению Менна, в таких условиях также рискованно.
Маски-шоу и иски
В 2019 году иностранные инвестиции в стартапы, зарегистрированные в России, сократились до 1,8 млрд руб. В 2018 году их объем составил 12,6 млрд руб. Тогда рынку помогли дорасти до максимума две крупные сделки — WayRay (5,3 млрд руб.) и Nginx (2,8 млрд руб.), но даже без их учета общая сумма сделок в 2019 году уменьшилась в 2,5 раза.
«Прямого запрета на инвестиции в Россию нет, но понятно, что на данный момент рынок оптимизма не внушает и к нему все относятся с особой осторожностью. Так что удивительно, что он вообще не ноль», — считает Полехин.
На ухудшение российского имиджа за рубежом, по его мнению, больше всего повлияло дело Baring Vostok. То, что сам Baring больше не планирует собирать следующий фонд в России, — это сигнал, что ситуация не будет улучшаться, уверен эксперт.
Истории, подобные Baring Vostok и Nginx, конечно, сильно влияют на рынок, полагает Алексей Менн. Инвестор может быть даже не в курсе деталей этих дел, но стоит ему забить «Россия» в Google — и у него остается ощущение, что его права как акционера могут быть не защищены. На американском рынке также много исков компаний друг к другу, но это арбитражные иски — без выемки документов, масок-шоу, автоматов и так далее, указал Менн.
Для иностранных инвесторов, по его словам, также играют роль валютные риски. «Поверить, что курс рубля к доллару будет 120, проще, чем снова 30. У вас может быть отличная компания, отличный рост, но рубль изменился в 2 раза — и инвестору, который вложил в вас доллары, будет сложно заработать», — добавил Менн.
Инфобизнесмены атакуют
Еще одна (и главная) причина падения рынка — в том, что хороших проектов просто не стало, считает частный инвестор Александр Румянцев. Недостаток выбора, по его мнению, объясняется тем, что качественных образовательных проектов, направленных на развитие технологичных стартапов, на рынке по-прежнему нет. Тот же ФРИИ, по его словам, этим заниматься уже перестал.
«На рынке остались только псевдоинфобизнесмены, которые рассказывают, как создавать технологичные стартапы. Но когда начинаешь проверять информацию, которую они дают, — оказывается, что они только собирают деньги с людей», — заявил Румянцев.
Единственный игрок на венчурном рынке, который создает качественную воронку, чтобы частные инвесторы могли вкладывать деньги, — это акселератор Skolkovo Community, считает Румянцев. «Я вижу, что он набирает обороты, и я надеюсь, что если он выйдет на полную мощь в следующем году, то лично у меня сделок будет значительно больше», — отметил инвестор.
Основателям оставшихся хороших проектов, по его словам, все чаще рекомендуют регистрировать их в другой юрисдикции. «Много разных акселераторов, которые забирают проекты, увозят их в другую страну, и [их фаундеры] открывают там компанию, получают инвестиции и так далее. Сейчас это очень популярно, даже государственные компании рекламируют такие подходы», — пояснил он.
«Фондов у нас практически нет. А фондов, у которых хочется взять деньги, — еще меньше», — говорит Алексей Менн. Поэтому посевные фонды советуют стартапам переезд за границу. Сами фаундеры также понимают: чтобы поднимать хорошее финансирование и делать какие-то значимые вещи, надо переезжать.
Какие стартапы инвесторы будут искать в 2020 году
Виталий Полехин
президент Национальной ассоциации бизнес-ангелов (НАБА)
«Я смотрю по 5 проектов в день. Понятно, что я вижу не все проекты, которые есть на российском рынке, но за этот год мы инвестировали в 3 стартапа. Соотношение между просмотренным и проинвестированным при этом сейчас стало очень жестким. Это не та ситуация, которая была в 2010, 2012 и 2013 гг., когда куда палку ни воткни — везде дерево вырастет.
У меня 3 основных требования к проектам. Во-первых, классная идея. Во-вторых, наличие прототипа. И в-третьих, способность привлекать пользователей и монетизировать продукт. Бывает так, что выручка есть, а юнит-экономика не сходится, — значит, команда не умеет дешево привлекать клиентов и хорошо на них зарабатывать. В результате даже наличие прототипа и первых пользователей не дает уверенности, что в этот стартап можно инвестировать.
Проект, который выходит на международный рынок, конечно, будет иметь преимущества: все инвесторы хотят, чтобы продукт имел глобальный потенциал. Но такое бывает нечасто, так что проект для российского рынка — это нормально. Рынок больше 100 млн населения достаточен, чтобы построить миллиардную компанию. И в России такие примеры есть: посмотрите хотя бы на Delivery Club — в следующем году это точно будет миллиардная компания».
Дмитрий Бергельсон
частный инвестор
«В 2018 году у меня было много сделок, все компании хорошо растут, они подошли к поиску нового раунда. На этот год у меня не было планов сильно расширять портфель, потому что набранные проекты требуют больших усилий, времени и ресурсов. Так что у меня был всего один выход и одна новая сделка.
Тем не менее за год приходят сотни заявок, несколько десятков новых проектов успел отсмотреть. 5—7 % кажутся адекватными, но только их десятая часть — для меня целевая. Я смотрю на retail tech с понятной международной перспективой. Если проект может действовать только в России — это неинтересно, это всегда было так».
Олег Евсеенков
частный инвестор
«Я был более активен в прошлые годы; сейчас у меня осталась небольшая сумма для инвестирования, так что я стал менее активен по объективным причинам. За 2019 год просмотрел презентации, наверное, у 40—50 проектов. По сравнению с 2018 годом их стало немного больше: мне кажется, это связано с тем, что сейчас становится больше интересных проектов и людей, которые этим интересуются.
Наиболее интересные для меня секторы сейчас — это новая мобильность (транспортные средства), киберспорт и IT-решения для промышленности. Главные факторы при выборе остаются те же: во-первых, наличие у стартапа хорошей, адекватной команды, которая понимает, что она делает и зачем. И во-вторых — готовность и возможность выйти на глобальный рынок.
Что касается российского рынка — у меня в силу опыта работы на госслужбе (Евсеенков в 2011—2013 гг. возглавлял министерство промышленности, инновационных и информационных технологий в Рязанской области, с 2013 года стал управляющим директором по финансам «Роснано». — Inc.) часть моих инвестиций была сделана в российские компании — в расчете на рост импортозамещения. И вот эта часть портфеля — самая неудачная.
У меня была пара сделок 2019 году, но они были маленькие. В следующем буду пытаться что-нибудь продать».
